Энергия наших мыслей

Беда нашей российской науки во многом заключается в ее замкнутости: мы в основном общаемся друг с другом и печатаемся в российских журналах. Но кто же в мире будет читать статьи, написанные на русском языке? Вот и получается, что за открытия, сделанные в стенах российских лабораторий, получают призы и награды зарубежные исследователи, каким-то образом услышавшие о новой идее. Сейчас, правда, положение меняется, и российские фамилии все чаще мелькают в списках мировых номинаций. Естественно, для полноценного участия и для того, чтобы тебя приняли как полноправного члена, необходимо хорошее владение языками, преимущественно английским. За участие в таких конгрессах приходится платить, и чем престижнее уровень конгресса, тем выше оплата.

Второй тип собраний — это публичные конгрессы. Организаторы приглашают видных ученых, те читают лекции, и публика платит за удовольствие узнать что-то новое. Но для того, чтобы собрать достаточную аудиторию и окупить расходы, тема должна быть интересной. Обычно одновременно с конференцией устраивают и выставку-продажу изделий, имеющих отношение к теме собрания. На таких конгрессах платят выступающим.

В Стамбуле проводился Конгресс второго, публичного типа. Кроме нескольких турецких профессоров были приглашены ученые из Швейцарии, США и из России — автор этой книги вместе с группой поддержки.

Мне удалось приехать в Стамбул всего на полтора дня — слишком много дел было дома. Прямо из аэропорта мы приехали в Конгресс-Центр, и я окунулся в атмосферу Замечательно Организованного Праздника. В зале присутствовало более 500 слушателей, которые внимательно следили за выступлениями и презентациями, демонстрировавшимися на огромном экране.

В фойе продавались книги, музыка, и наши специалисты делали анализ состояния по свечению пальцев. Надо отметить, что наш стенд привлекал особое внимание. Во время каждого перерыва выстраивалась очередь желающих получить распечатку своего энергетического поля. Впрочем, это обычная ситуация на такого рода конгрессах.

Основными темами выступлений были различные подходы к исследованию паранормальных феноменов. Целительство, реинкарнационные воспоминания у детей, ощущения людей, переживших клиническую смерть. В целом пафос всех выступлений можно было свести к главному: являемся ли мы просто материальными объектами, управляемыми физиологическими импульсами и психологическими мотивациями, или в нас все-таки есть что-то более высокое, выделяющее нас из животного царства и придающее особый смысл всей нашей человеческой жизни? Иными словами — есть ли в нас “душа” и “Искра Божья” — или мы просто самые разумные животные?

Парапсихологи вот уже 150 лет пытаются ответить на эти вопросы, изучая особые феномены человеческого сознания. Казалось бы, как можно исследовать реинкарнацию? Однако американский профессор Ян Стивенсон из университета Вирджинии разработал для этого специальную методику. Он путешествовал по разным странам и записывал рассказы детей, которые вспоминали свои прошлые жизни. Они рассказывали окружающим о местах, где они прежде “якобы” жили, о ситуациях, в которых “якобы” бывали. Вам незнакома такая ситуация? Никогда с вами не бывало так, что, попадая в какое-то место, вы вдруг испытывали ощущение, что вы здесь уже были, что вам это место знакомо? Психологи называют такое ощущение “дежавю” и пытаются объяснить мозговыми аберрациями — ошибками восприятия и памяти. Но, может быть, это не ошибки?

Ян Стивенсон разработал шкалу оценки реинкарнационных воспоминаний у детей. Высший уровень — когда дети начинают говорить на чужих языках, которые не использует никто из окружающих. Таких случаев не очень много, но они все-таки есть, и часть из них подтверждена со всей научной точностью. Особенно впечатляет, когда это какой-то древний, не используемый в наше время язык. Естественно, сам ребенок не понимает, что говорит, и для окружающих его речь воспринимается как бессмысленная тарабарщина.

К этой же категории относятся случаи, когда дети могут описать какие-то места и ситуации, находящие последующее подтверждение. Таких случаев не очень много, прежде всего потому, что очень сложно найти конкретное место по расплывчатому описанию. Иногда это все-таки удается, когда описываемое место имеет специфические признаки, находится не очень далеко от места проведения интервью, а родственники и соседи ребенка активно подключаются к расспросам.

И, наконец, описания неких мест и ситуаций, не находящих подтверждение, но содержащие детали, которые трудно придумать ребенку. Скажем, детали одежды и быта других времен и народов.