Энергия отчаяния (главы из романа)

Следом за диссертацией я опубликовал — за свой счет — несколько работ по теме «Поиск новых видов энергии». До академических кругов они не дошли, зато на них обратили внимание другие. Обо мне, тогда еще мало кому известном исследователе, прознали в ЭДФ. В то время энергия считалась проблемой века. Миру нужны были новые источники, потому что все вдруг поняли — однажды ее может просто не хватить. ЭДФ выразила готовность рассмотреть любую интересную идею. Руководители ЭДФ предложили мне сотрудничество и обещали средства, какие не смог бы дать ни один университет. И я согласился — при условии полной свободы действий. Нелегкое решение, но, пораскинув мозгами, люди из ЭДФ его приняли.

Он опять ненадолго умолк и за это время успел опорожнить и тарелку, и бокал. Я же едва прикоснулся к еде. Мне казалось, что мало-помалу я начинаю различать слабые проблески света во тьме.

Трувер меж тем продолжал:

— За работу я взялся не мешкая и за это время получил массу прелюбопытнейших результатов. Я предложил, к примеру, использовать солнечную энергию и энергию приливных волн так, как до меня никому и в голову не приходило. Дело оказалось на редкость прибыльным, и ЭДФ во мне души не чаяла. После этого ни о каком контроле не могло быть и речи. Мне дали зеленый свет. Сказать по правде, я тогда был недоволен собой и чувствовал себя несчастным. Понимаешь? Я все чаще с горечью думал, что иду дорогами, по которым уже ходили. Мне же нужен был свой путь.

— Как всякому великому художнику, — чуть слышно съязвил я.

— Вот именно. Мне хотелось открыть нечто такое, чего до меня еще никогда не было. Это могло быть лишь открытие неизвестного источника энергии, о котором никто не дерзнул даже помыслить. Я воззвал к силе моего разума, творческого, — понимаешь? — только став творцом, я смог бы опередить своих собратьев по науке с их жалкими потугами дать миру что-то новое. Я знал — этот подвиг мне по плечу, но я долго не мог представить, в каком направлении идти. Я походил на слепца! Это было ужасно. Бессонными ночами, наверно, многим гениям приходилось испытывать такие муки.

Он долго буравил меня взглядом, желая, видно, убедиться, что я проникся жестокими терзаниями, выпавшими на долю гения. Потом с жаром заговорил:

— И вот, когда я повстречал Марту, и вспыхнула заветная искра. Вы сказали «скромная лепта», Марта? Полноте! Вы были светочем, сошедшим с небес. Я часто думал и теперь понял — вы мне ниспосланы самим Провидением, именно оно помогло вызвать к жизни дух, о существовании которого мы даже не подозреваем, хотя он витает вокруг нас, дух, который мне удалось покорить.

Почувствовав, что он опять отклоняется от темы, я снова попросил его придерживаться одних лишь фактов.

— Как тебе известно, когда-то давно я увлекался оккультными науками. Потом я был вынужден заняться материей, а все, что имеет отношение к области духа, пришлось оставить в стороне… Какой же я был глупец! Я тогда даже представить себе не мог, как тесно связаны между собой дух и материя!.. Итак, устав блуждать впотьмах и не найдя ничего, что утешило бы мое самолюбие, я от нечего делать решил вернуться к увлечениям юности. Я связался с английским Обществом психических исследований — у них во Франции немало корреспондентов, как и в других странах мира. Среди них-то я и встретил доктора Марту, дорогую Марту, несравненного знатока человеческой психики.

Покуда Трувер пел дифирамбы Марте, я внимательно наблюдал за нею. Душа ее, чувствовалось, была просто на седьмом небе.

— Марта рассказала мне о проявлениях полтергейста. Я слышал о нем и придавал ему значение не больше, чем другим необъяснимым явлениям. Она говорила, что феномен этот не редкий и значение его огромно. Она показала мне то самое интервью Брайана Джозефсона. Новый вид энергии! Представляешь? Его слова прозвучали тогда, точно гром среди ясного неба. Я как одержимый искал новые, совершенно неизвестные источники энергии… и вот нашел — в этих самых шумных духах. До сих пор никто не додумался, как можно использовать эту невероятную силищу; а для того, чтобы она заработала, нужен исходный материал — всего-то ничего.

— Исходный материал… всего-то ничего!

— Я имею в виду с финансовой точки зрения. Потребление… топлива, если угодно, — нулевое, или почти.

Видя, как он разгорячился, я вдруг снова подумал: уж не безумец ли он в самом деле?

— Дорогая Марта, — воскликнул Трувер, обратив взор к небу, — не сочтите за труд, откройте наконец ему глаза!