Энергия отчаяния (главы из романа)

Я стал наблюдать за поведением более крупного ваттметра, показывающего электрическую мощность, и у меня сложилось точно такое же впечатление — будто передо мной живое чудовище. Но этот прибор, как и в прошлый раз, буквально лихорадило, но только еще более яростно. Достигнув предельной отметки шкалы, его стрелка отскочила назад, словно чтобы взять разбег, после чего снова рванулась вперед и на всем ходу врезалась в металлическую обшивку прибора. Она проделывала это неоднократно, и с каждым разом все более ожесточенно. Я чувствовал, что долго перед таким натиском не сможет устоять ни один материал, сколь бы прочным он ни был. И предчувствия меня не обманули. После пяти или шести безуспешных попыток стрелки одолеть железную преграду ваттметр разлетелся на куски. Он взорвался со страшным грохотом, как бомба, разметая в ночи огромные искры наподобие гигантского фейерверка.

Равномерное чередование света и тени нарушилось — отныне все было озарено ярким сиянием, позволявшим до мельчайших деталей разглядеть происходившее в корпусах. Я увидел, как рядом с Аликс неожиданно возникла Марта — она тщетно пыталась увести ее от зарешеченного окна. Девочка, казалось, вросла в решетку и даже не шелохнулась; она не отрывала своего взора от Марка.

Эту картину я наблюдал всего лишь несколько секунд. Оторвавшись наконец от экранов, я обнаружил, что атмосфера внутри станции также накалилась. Все было окутано пеленой едкого дыма, сквозь которую еще можно было разглядеть стальной корпус преобразователя. От сильной температуры его обшивка приобрела красноватый оттенок, а шланги и трубки вдруг начали корчиться и извиваться, как клешни чудовищного омара, опущенного в гигантский котел с кипящей водой. И тут я услышал, как Трувер запричитал точно одержимый:

— Какая мощность! Какая энергия! Разве эдакую силищу теперь сдержишь? И кто мог подумать, что случится такое!

Профессор стоял, согнувшись над рычагом прибора, похожего на выключатель, очевидно, связанный с каким-то важным блоком установки. Он давил на рычаг обеими руками, но тот никак не поддавался.

— Помоги! — крикнул он мне.

Я не шелохнулся и остался стоять на месте как вкопанный — не от страха, мне уже не было страшно, а под парализующим действием странного, необъяснимого злорадства, охватившего меня в тот миг, когда я понял, что дьявольский, суливший небывалый успех эксперимент неминуемо должен обернуться катастрофой. Один из помощников Трувера, услышав его крик, бросился на выручку профессору и тоже попытался надавить на рычаг выключателя.

Но не успели его руки коснуться рычага, как случилось то, что я и предвидел. Поскольку профессор с помощником держались за железный предмет, на них внезапно со всех сторон посыпались снопы искр, и следом мощный электрический заряд прошел по их телам, и оба секунду-другую сверкали как бы изнутри. Вслед за тем к потолку взметнулись длинные языки пламени — оно разгоралось с молниеносной быстротой, пожирая все на своем пути. И тогда я увидел профессора Трувера в последний раз: он неподвижно лежал рядом с бездыханным телом своего помощника — их обоих убило током.

Другой помощник бросился наутек. Я последовал его примеру. Жар стал невыносимым. О том, чтобы извлечь тела Трувера и его напарника из этого пекла, не могло быть и речи. Впрочем, и сейчас я не испытывал к профессору ни малейшей жалости. Трагическая смерть создателя пыток была заслуженной карой, низвергнутой на его голову Провидением, чье обостренное чувство справедливости иной раз граничит с желанием потешиться над своей жертвой. Что же касается помощника Трувера, безропотного свидетеля многочисленных преступлений, совершенных у него на глазах, то он понес наказание как их соучастник.

Выйдя из станции, я увидел, что пожар перекинулся за ее пределы. На том месте, где совсем недавно стояла трансформаторная подстанция, дымились бесформенные руины. В тот самый миг, когда я выскочил наружу, раскалившиеся докрасна высоковольтные кабели вдруг побелели и рухнули наземь, превратившись в обрывки, извивающиеся, точно огненные змеи.

Таковы были первые последствия колоссальной энергетической перегрузки, ставшие, по моему твердому убеждению, результатом действия поистине феноменального дара Аликс и Марка; дав обещание своему премудрому мучителю сосредоточиться только на электричестве, они выполнили его с лихвой.

III

Я бросился к больничным корпусам, куда пожар, кажется, еще не успел добраться. По дороге я столкнулся с Мартой — доктор выглядела крайне взволнованной.

— Я как в воду глядела, — простонала она. — Они стали неуправляемы. И все из-за Аликс и Марка. Они как будто сговорились. Где же профессор? Почему он не может прекратить это бесчинство?

— Профессор больше ничего не сможет, — вырвалось у меня.