Энергия подвластна нам (журнальный вариант)

— Я читал ваше интервью, сэр Артур. Оно необычайно интересно. Я давно не имел удовольствия беседовать с вами. Я только из газет узнал, что вы здесь. Я предполагал, что вы находитесь в… — бывший и возможно будущий министр назвал один из малоизвестных городов заокеанской империи, показав тем самым полную осведомленность о занятиях сэра Артура.

— Да, я хотел пробыть здесь только один день, но меня задержал туман.

— Вы уезжаете, сэр Артур?

— Томас Макнилл настойчиво хочет меня видеть. При первом прояснении я вылечу на континент.

— Я отношусь с большим уважением к мистеру Макниллу и ко всем членам этой сильной семьи. Они были на высоте положения во время войны.

— Я давно связан с ними.

— Кто же не знает, сэр Артур, сколь многим обязана вам наша промышленность и мощь империи?

Сэр Артур не отвечает. Гость молчит требуемое вежливостью время и, видя, что хозяин не собирается говорить, меняет тему разговора:

— Вы высказали в вашей беседе с репортером очень интересные мысли, но не считаете ли вы их преждевременными? Не добавил ли репортер от себя некоторые положения?

Сэр Артур смотрит на гостя в упор.

— Для вас, сэр Артур, не является секретом, что, несмотря на смену парламентского большинства, наша (гость делает ударение на этом слове) внешняя политика не претерпела изменений? Вам известно, что у нас есть большие шансы вскоре вновь взять все в свои руки. Занимаемое вами место в работах, которые производит наша империя совместно с нашим заокеанским партнером, представляется нам очень важным.

Сэр Артур делает движение, и гость прерывает свою речь.

— Почему же я не могу высказать свои мысли? Кому неизвестно, что атомная, как вы ее называете, энергия может повысить температуру Гольфстрима, превратить арктические льды в маленькое пятно около полюса и навек покончить с нашими туманами?

Гость мягко улыбается.

— Но при современном положении, когда враги цивилизации и империи пользуются всеми средствами для потрясения нашей мощи, к чему внушать массам необоснованные надежды?

Сэр Артур раздражается:

— То, о чем я говорил, можно осуществить в ближайшее десятилетие, если, конечно, какие-нибудь негодяи не устроят новую резню.

— Я хотел сказать, сэр Артур, что место, занимаемое вами в комиссии ученых двух империй… и нежелательность огласки…

Сэр Артур резко перебивает гостя:

— Я, вероятно, скоро не буду занимать этого места.

Гость говорит с нескрываемым удивлением.

— Но интересы империи, сэр?

— У вас нет монополии на понимание интересов империи. Огласка? То, о чем я говорю, сейчас тайна только для политиков и учеников приходских школ. Каждый студент, не занимающийся одним спортом, знает это!

— Империя никогда еще не имела таких врагов, каких она имеет сейчас на Востоке.

— Это же самое я слышу постоянно за океаном и даже от моих коллег, к их стыду, не только от политиков!

Сэр Артур становится все более и более резким, но гость не хочет замечать адресованных ему колкостей.

— Но мы обязаны готовиться к оборонительной войне, сэр Артур. Война приближается.

— К войне с русскими? Навязчивая идея! Вы уверяете, что все русские кровожадные и невежественные политики? Я думаю иначе. Там есть способные знающие люди (и сэр Артур назвал фамилию Федора Александровича). Я видел его перед войной. И он окружен учениками. И он делает то, что хочет. Да.

— Но ведь вы сэр Артур, всегда принимали деятельное участие…

— А теперь приходит время, по вашему мнению, дорогой сэр заняться также и политикой и по вашему рецепту? Вы ошибетесь!! Вы хотите вынудить всех заняться политикой? Что же… Ею, политикой, наконец, займутся! Но не так…

Сэр Артур уже несколько минут холит по комнате и говорит очень громко, не глядя на бывшего министра.

Гость встает.

— Я вижу, сэр Артур, что вы сегодня не расположены к деловой беседе — говорит он холодным тоном.

— Я всегда расположен к разумным беседам.

— Желаю вам спокойной ночи, сэр! — Гость откланивается, не принимая вызова.

Сэр Артур молча кланяется и нажимает на кнопку звонка. Лакей встречает бывшего министра за дверью, проводит в вестибюль, подает пальто и шляпу, и посетители исчезают в тумане.

Лакей остается один. Хозяин даже не проводил его до двери библиотеки. Его!

Сегодня больше не будет гостей. Как болит нога… Это от тумана. Газеты опять писали об атомных бомбах и о войне. Пусть воюет, кто хочет. С него — хватит. И он не знает никого, кто хочет воевать. Пусть воюют те, кто пишет в газетах и произносит речи. А он — посмотрит!

4

Действительно, в этом тумане, да еще и ночью, без помощи полиции ходить было трудно. Сопровождаемый полицейским офицером, передаваемый одним полисменом другому, гость сэра Артура Форрингтона вернулся домой.

Он потребовал соединения по телефону и, получив нужный ответ, сказал:

— Вы были правы. Мой визит был интересным!

— Старый бонза действительно закусил удила?

— Определенно лишь то, что я не совсем его понял, он вел себя очень странно. Я должен признаться, что он был просто невежлив. Он отказывается от участия в комиссии…

— Это старческое брюзжанье, как вы полагаете?

— Он далеко не кажется впадающим в детство!