Энергия страха, или Голова желтого кота

В ней еще сильна энергия сопротивления, думал Абдулла, глядя в ее бледное лицо с черными кругами под глазами. И пока противостояние не закончится, пока энергия страха не победит, Сельби вряд ли успокоится.

Он достал два листка с компьютерным текстом и протянул ей.

— Читай.

И ушел на кухню, не в силах смотреть на ее закаменевшее лицо. Каким бы трусом ни был Абдулла, но подписать бумагу тайком от жены — это слишком. Айдогдыев не может требовать от него такого!

Когда вернулся в комнату, встретил твердый взгляд Сельби.

— Сам писал?

— Да что ты говоришь? Думаешь, я способен?!

— Ты же не сказал, где был, — спокойно сказала Сельби. — Не сказал, что с тобой там делали. Может, тебе вкололи какую-нибудь дрянь, которая лишает воли и рассудка. Ты же видел и слышал, что говорил сейчас Шамурад Мухаммедов. Думаешь, по своей воле?

— Дали, чтобы я своей рукой переписал. Айдогдыев ждет…

— Ты ему сказал, что это клевета?

— Сказал. Но мое слово не в счет, им безразлично, что я говорю.

Сельби замолчала. Вновь просмотрела текст.

— Если подпишешь, это поможет Хыдыру?

— Не знаю. А ты как думаешь? Думаешь, поможет?

— Почему ты меня спрашиваешь? Откуда я знаю!? Для судьбы Гулназара эта бумага ничего не значит. Там все решено. Нам надо спасать Хыдыра…

— Выходит, ты согласна, чтобы я подписал?

— Почему ты хочешь, чтобы я все решала?

И Сельби, не выдержав своего спокойствия, зарыдала.

Пока Сельби сама не почувствует, как человека охватывает холод страха и дает покой, на словах объяснять бесполезно. Как ей объяснить, что он, Абдулла, становится верблюдом? Сельби еще сопротивляется. Но со временем, наверно, перестанет и поймет, как приятно чувство равнодушия. На нее обрушилось много горя — арестовали брата, неизвестна судьба сына. Со временем поймет, что не она одна такая, и тогда осознает вековую мудрость или покорность туркмен: «Если такова доля всех, то принимай ее как общий праздник».

19. Новая история

— Вас в списках нет, — сказал капитан в зеленом берете. Площадь перед театром пустынна. Ни души. По периметру расхаживают полицейские и люди в штатском. У входа — солдаты в зеленых беретах. В руках капитана из президентской службы охраны бумажные листки, сколотые скрепкой — список лиц, допускаемых на просмотр.

Абдулла подошел, представился.

Капитан пролистал бумаги:

— Вас в списке нет.

Абдулла ожидал нечто подобное. Первый спектакль — только для Великого Яшули со свитой — руководством республики в полном составе.

Вообще-то слово «спектакль» в эти месяцы никто не употреблял. В туркменском языке оно означает также «игра», включая актерскую игру, а еще хуже — «развлечение», «забава».

Какая может быть игра, тем более развлечение с забавой, когда речь идет о появлении на свет Великого Вождя?

Поэтому слово «спектакль» в театральном обиходе и на будущих афишах заменили словами «новая история».

Абдулла пошел домой.

Повернись его жизнь иначе на каком-то неизвестном перекрестке, он сейчас бы выступал на сцене перед самим Великим Яшули в роли… его отца.

Кто написал «новую историю» — неведомо: правильно сказала Джемал — тут не может быть автора, как нет его у государственного гимна. Что в монологе отца Великого Яшули, никто не знает, кроме актеров, занятых в… спектакле. Ни слова не просочилось, военная тайна, тем более от Абдуллы — человека, которого почти нет.

На другой день с утра в театре царило лихорадочное оживление. Спектакль понравился Великому Яшули! Он два раза прослезился!

Утром десять человек пригласили во дворец на встречу с Президентом. Они первыми получат награды. А следом золотой дождь прольется и на весь театр, на весь коллектив!

И вдруг — сразу после обеда — смех и разговоры смолкли.

Абдуллу отвела в закуток народная артистка Туркмении по прозвищу Телефон. Разумеется, так называли ее за глаза. Она все на свете знала и слышала. А потом честно распространяла по миру, никого не оставляя в неведении. Даже Абдуллу, хотя понимала, что общаться с ним не рекомендуется. Тем более — наедине.

Дородная, со следами былой красоты на лице, она лучилась еле скрываемой радостью.

— Задница! — сказала она. — В наши дни все решает задница! И плохое, и хорошее!

— Что ты несешь? — удивился Абдулла.

— Как ты думаешь, в чем явилась на прием к Президенту твоя желанная? — наслаждалась Телефон. — Ну, угадай с трех раз?

— Откуда мне знать! Ты будешь говорить или нет?

— В джинсах она явилась! Решила задницей повертеть перед Великим Яшули, представляешь?

— Д-да… — только и пробормотал Абдулла.