Энергия заблуждения. Книга о сюжете

В неизданном предисловии к «Войне и миру» он, Толстой, говорит, что все его герои аристократы, потому что он не знает другого общества и он не может рассказать про семинариста, которого высекли дважды. Я как-то заметил, что в кадетских корпусах секли намного больше, чем в семинариях. Были даже спецы по сечению. В Морском кадетском корпусе был человек, который сек с определенным рисунком на теле жертвы.

Толстой гордился своим аристократизмом и в то же время болел им. Он разбивал это понятие, как бы взятое в кавычки, где четко взят солдат и чуть иронически офицер. Но они ориентируются друг на друга. Оценивается разность аристократов. Один не хочет якшаться с другими. Хотя они храбрее других, они как бы сравнены эполетами.

Мы говорили о семействе Холмских и о замужестве их дочерей. Холмские были графы, но это была не очень аристократическая семья.

Я должен упомянуть, что я так широко говорю о семействе Холмских, чтобы показать, как видели себя люди того поколения.

Семья Щербацких была когда-то очень богата, но старик прожил свое состояние.

Отец Наташи Ростовой, он же граф Простов, и мы понимаем, что это странная фамилия для графского рода, не прожил, а проел свое состояние, проугощал его. Дворяне считались своими знатностями, как считаются знатностями и чинами офицеры «Севастопольских рассказов».

Щербацкие были разорены. Они жили в Москве через силу, тратя больше, чем могли тратить, они доедали свое состояние. Но они должны были жить в Москве, так как в Москве находилась ярмарка невест, о которой печально, хотя почти без обиды, говорил Пушкин.

Татьяна Ларина попала на эту ярмарку. Когда она стала женой генерала, люди, привезшие ее, были рады.

В семействе Щербацких властвовала мать. Она смотрела, чтобы дети знали французский и английский языки Чтобы девочки были в обществе. А чтобы они не успели преждевременно показать красоты своих ножек, их одевали в длинные платья. А Кити, младшая, ходила на очень красивых ножках, которые не закрывала юбка.

Вот что пишет Толстой; несколько забежим вперед по возрасту Кити: «Сколько страхов было пережито, сколько мыслей передумано, сколько денег потрачено, сколько столкновений с мужем при выдаче замуж старших двух, Дарьи и Натальи! Теперь, при вывозе меньшой, переживались те же страхи, те же сомнения, и еще большие, чем из-за старших, ссоры с мужем».

Стива Облонский был хорошим женихом.

Он прожил свое состояние; был он, очевидно, из Рюриковичей, он имел службу, где он ничего не делал; но он удачно изображал занятого человека, сперва на казенной службе, потом, когда дела его ухудшились, на частной службе у еврея, это было строительство железной дороги Поляковым.

Старшая дочь была выдана за Степана Аркадьевича Облонского.

У сестер Щербацких вторая получила фамилию Львова, и эта семья почти не упоминается в романе, мы только знаем, там была скарлатина.

Третью надо было выдавать. Кити имела успех гораздо больший, чем старшие сестры.

Ее хорошо выбирали.

Как-то раз Вронский сказал случайно Кити, что он на днях ждет приезда матери из Петербурга. Но мать Кити решила, что графиня Вронская приезжает смотреть невесту.

Тут были черты, такие положения Кити, от которых она заболевала, сомневаясь в моральной чистоте этого дома. Она плохо называла себя в собственных мыслях.

Анна Каренина, фамилия, до которой мы наконец добрались, была сестрой Стивы Облонского, она княжна, вышла замуж за губернатора, очень успешно продвигающегося чиновника, он был лучшим женихом в губернии.

Недостатком брака, который произошел при самых лучших предзнаменованиях, было то, что жених на двадцать лет старше невесты.

В древней Греции допускалось и одобрялось, что муж на пятнадцать лет старше жены.

Жена была существом уважаемым, ценимым, переставляйте эти слова как хотите.

Но Анна Каренина вошла в круг своего мужа.

Это была группа знатной и крупной чиновничьей аристократии, и первое время Анна чрезвычайно гордилась окружением мужа.

Потом было общество дворян их губернии. Потом она стала гранд-дамой Петербурга. У нее были знакомые аристократы с очень звонкими фамилиями. Они жили более чем свободной жизнью. Делалось так, что этого как бы не видели. Когда светский мир отвернулся от Анны Карениной, то она оказалась как бы на необитаемом острове, но без умения работать на себя, создавать контрпозицию, чтобы презирать свои старые связи.

Анна Каренина настолько высоко поставлена, что Долли, в горе по поводу измены мужа, плачущая, похудевшая, польщена, что к ней приезжает ее знаменитая золовка, жена человека, который делает личные доклады государю.

Губернаторство было только ступенью для Каренина; про Каренина говорили, что у него такой ум, которого мало даже в Европе.

Начало каждой книги, каждой драмы должно вводить нас сразу и неожиданно; конечно, если нет специального вестника, что к чему, кто такой герой и каково его положение.

В «Войне и мире» о положении России, о походе Наполеона, о Пьере говорят люди, которые принимают Андрея Болконского и уважают его; обо всем этом развернуто говорит Толстой.