Энгельс – теоретик

В области истории естествознания прежде всего встают два взаимосвязанных вопроса: первый касается раскрытия общих закономерностей исторического развития науки на основе анализа уже накопленного материала, второй касается периодизации истории науки, то есть выяснения главных периодов ее развития с момента ее зарождения и до настоящего времени.

Первый вопрос Энгельс решает исходя из учета двух главных сторон или моментов развития науки: а) ее движущих сил, лежащих вне самой науки и заключенных в практике, в производстве, в потребностях промышленности и техники, и б) ее собственной логики, логики всякого познания вообще, лежащей внутри самой науки и отражающей в конечном счете (но не прямо, не непосредственно) логику самого изучаемого объекта – природы. Взаимодействием этих сторон определяются особенности развития науки, которые обнаруживаются в процессе обобщения прошлой истории естествознания и которые резюмируются в его диалектике.

Определяющим фактором развития науки является, по Энгельсу, материальный фактор – потребности и запросы практики. В письме Боргиусу от 25 января 1894 г. Энгельс писал, что если техника в значительной степени зависит от состояния науки, то в гораздо большей мере наука зависит от состояния и потребностей техники. Поэтому если у общества появляется техническая потребность, то она продвигает науку вперед гораздо больше, чем десяток университетов. Энгельс приводит факты и доказательства в пользу этого из истории естествознания: вся гидростатика была вызвана к жизни потребностью регулировать горные потоки в Италии в XVI и XVII веках. Об электричестве, продолжает Энгельс, мы узнали кое-что разумное только с тех пор, как была открыта его техническая применимость. К сожалению, добавляет Энгельс, в Германии привыкли писать историю наук так, словно они свалились с неба, т.е. идеалистически, без учета реальных движущих сил их развития.

То же глубоко материалистическое положение подчеркивается Энгельсом неоднократно в «Диалектике природы» как в общей форме, так и применительно к отдельным историческим периодам. «До сих пор хвастливо выставляют напоказ только то, чем производство обязано науке, – отмечает Энгельс, – но наука обязана производству бесконечно бóльшим»[49]. И Энгельс иллюстрирует это на историко-научном материале, касающемся древности и эпохи Возрождения. Говоря о древности, он констатирует: «Итак, уже с самого начала возникновение и развитие наук обусловлено производством»[50]. Например, астрономия была абсолютно необходима для пастушеских и земледельческих народов из-за смены времен года. «Когда после темной ночи средневековья вдруг вновь возрождаются с неожиданной силой науки, начинающие развиваться с чудесной быстротой, – продолжает Энгельс, – то этим чудом мы опять-таки обязаны производству»[51]. Новые факты, связанные с развитием производства, доставили не только огромный материал для наблюдений, но также и совершенно иные, чем раньше, средства для экспериментирования, и позволили сконструировать новые инструменты. О позднейшем времени Энгельс говорил в других местах «Диалектики природы» и в упомянутом письме Боргиусу.

Однако характер развития естествознания, его основную проблематику и методологию постановки и решения этой проблематики определяет не сама по себе практика с ее запросами и потребностями, а внутренний ход всего процесса познания, его собственная диалектика, или логика. Практика стимулирует этот ход, ускоряет его, направляет внимание исследователей на такие конкретные задачи, в решении которых она заинтересована, но сама возможность этого их решения определяется степенью развития науки, достижением ею такой ступени, на которой только и можно добиться желаемого результата в смысле практического овладения данной силой природы, или данным веществом, или законами соответствующих явлений природы. Вот почему Энгельс исключал всякий односторонний подход к развитию науки, который учитывает либо только ее движущие силы, лежащие в практике, в производстве, либо только одну ее внутреннюю логику, логику познания. Все дело – в их взаимодействии, в их взаимообусловленности при определяющей роли практики по отношению к теории, какие бы различные формы ни принимало их взаимодействие. При этом по мере своего развития наука, как и всякая теория, приобретает все более активную роль, все сильнее оказывает обратное воздействие на породившую ее и двигающую ее вперед практику.