Энглби

— Проверьте, пожалуйста, у нас зафиксировано, что я предоставил подозреваемому последнюю возможность сделать признание?

Я все равно не смог бы его сделать, так как утратил способность думать.

Еще одна пауза, длиннее прежних. Было слышно, как шелестит перематываемая пленка.

Кэннон закусил губу.

— Хорошо. Есть улики другого рода, о которых мы пока не говорили.

— Правда?

— Да. Экспертно-криминалистические. Слышали когда-нибудь про ДНК?

— Разумеется. Биология, второй курс.

Кэннон молча кивнул констеблю, и тот вышел из комнаты.

— Впервые анализ ДНК применили в лестерширском деле. Совсем недавно. Это спасло человека по фамилии Питчфорк от незаслуженного наказания. Но точно так же он может помочь изобличить преступника. Очень советую вам признаться, Майк. Настоятельно советую.

Пока мы ждали возвращения констебля, я пытался определить, что сейчас чувствую. Ни вины, ни страха, ни предчувствия ареста. Только любопытство. Было, правда, интересно, что они нашли и в какой степени это доказывает, что я что-то натворил.

Констебль приволок нечто вроде стеклянной музейной витрины. Внутри была вешалка, на вешалке — оранжевая футболка с Донни Осмондом.

— Подозреваемому предъявлена футболка. Вы прежде когда-нибудь ее видели, Майк?

— Вроде бы да.

— Много лет назад мы взяли ее при обыске в вашей комнате. Вся одежда потом была вам возвращена, кроме этой футболки и еще пары-тройки вещей. Мы тщательно сохраняли эту футболку, оберегали от сырости. И знаете почему?

— Нет.

— Взгляните-ка — ведь тут чего-то не хватает?

Под подбородком у Донни зияла квадратная, в пару дюймов, дырка.

— На этом месте было пятно крови. Небольшое, но нам его хватило. Вот почему я так упорно вас разыскивал в последние полмесяца. Мы провели анализ ДНК, как тогда, в Лестере. Дело долгое. Но вчера мы получили результаты. ДНК крови на вашей футболке совпадает с ДНК останков Дженнифер.

Я не сказал ничего. И ничего не почувствовал. Мне вспомнились те два химика, которые в обед забежали в «Кречет» и заявили местной пьяни, что взломали геном человека.

Кэннон выпрямился и отчеканил:

— Мы полагаем, вы предложили ее подвезти после вечеринки, но отвезли в то место, где ее нашли, или куда-то поблизости. Там же и убили, ударив по голове куском кирпича или бетона, после чего, озверев, сломали ей ногу. Вы зарыли ее в канаве — тогда или потом, вернувшись уже с лопатой. Так, чтобы никто не смог ее найти. Даже сейчас я не увидел ни раскаяния, ни сострадания. Какая же вы мразь.

Кэннон обернулся в сторону магнитофона и торжественно произнес:

— Майкл Энглби, вы арестованы за убийство Дженнифер Роуз Аркланд, имевшее место предположительно в…

Если честно, я его толком не слушал. Не мог принять, что так все вышло, этой формулы — «все сказанное вами может быть использовано против вас». О Дженнифер я вообще не думал. А прикидывал, не стоит ли заодно сознаться и в убийстве старины Бейнса?

Глава одиннадцатая

ПРЯМО ИЗ КАБИНЕТА КЭННОНА я позвонил Стеллингсу, посоветоваться. Тот ужаснулся. Сказал, это не его специализация, но обещал кого-нибудь найти и быть на связи. Что странно, он даже не спросил, правда ли, что это сделал я.

Потом мне позволили пойти в туалет, и я тут же сунул в рот две голубые таблетки, пока сопровождавший меня констебль не успел ничего заметить.

Меня отвели в камеру. Приказали вынуть из карманов все, включая таблетки. Я растерялся: как же мне без них? В камере была кровать с серым одеялом. Я лег, свернулся под ним калачиком, но время застыло, и на меня навалилось все сразу. Чуть позже констебль принес еду. Я спросил, нельзя ли мне к врачу, он сказал, что узнает. Есть я не мог. Тут подействовали таблетки, и время немного выправилось.

Утром я оказался в суде, представлял меня местный адвокат, назначенный полицией. Меня оставили под стражей на две недели, и той же ночью, чтобы никто не видел, посадили в полицейский фургон и увезли в тюрьму. В новой моей камере я был, к счастью, один. Крышку на дверном глазке отодвигали каждые двадцать минут. Наверное, опасались попытки суицида, хотя для этого у меня не было никаких средств. Я просто лежал и думал о Дженнифер. Тревожило, что я с трудом мог ее себе представить. Ни мысленно увидеть ее, ни прикоснуться. Больше не было реальной возможности убедиться в том, что она или я существуем.

На следующий день один из здешних поинтересовался, что мне «шьют». А узнав, предупредил меня, чтобы я, если что, не признавался адвокату.

— Если расколешься, придется признаваться и на суде. Он не станет доказывать твою невиновность.

— А если все-таки признаюсь?

— Ну… А вдруг он откажется от дела?

— А он обязан будет кому-то передать мои слова?

— Кому? От ведения дела он отказался, перед судьей ему не выступать. А конфиденциальную информацию им разглашать не полагается.

— А одно совместить с другим, говоришь, не получится?

— Не-а. Так что сперва сам определись. Реши, что говорить адвокату.

Я был благодарен за бесплатную юридическую консультацию, хотя беспокоился, что по тюремному кодексу платить за нее все-таки придется — страшно даже подумать чем.