Енисей - река сибирская

По-прежнему с утра до вечера Мартьянов трудился не покладая рук. У него не было помощников. Для музея и библиотеки не нашли нужным дать уборщицу, и ранние посетители иногда видели, как Николай Михайлович сам мел полы, вытирал пыль с витрин. Зимой в музее было холодно и сыро. Непосильный труд надломил здоровье Мартьянова, он стал кашлять, чахнуть. Ему советовали отдохнуть хотя бы недолго, но он и слышать об этом не хотел. Все чаще аптекарь готовил лекарства самому себе. Но было уже поздно.

Мартьянов умер, как солдат науки, — на посту. Его хоронил весь город.

Минусинские толстосумы считали Мартьянова чудаком. Ведь если бы с его умом, упорством да усердием, рассуждали купцы, начать копить деньги, как бы богато и сытно он мог жить! Вот чудак, простофиля!

Но простые люди, провожая в последний путь выдающегося сибирского просветителя, думали иначе. Они испытывали чувство благодарности к человеку, который честно служил народу, опровергая "житейскую мудрость" мелких стяжателей, думающих лишь о том, как бы пополнее набить карман и брюхо.

Мартьянов умер в 1904 году. К этому времени основанный им музей сильно вырос и пользовался уже мировой известностью. В научных журналах писали: "Город Минусинск обязан своим музеем исключительно неутомимой энергии Мартьянова. Этому музею могла бы позавидовать не одна европейская столица: по обилию сибирской древности он единственный в мире". Путешественники, посещавшие Сибирь, считали своим долгом сделать крюк в сторону по бездорожью с единственной целью посмотреть коллекции мартьяновского музея.

Сегодня Минусинский музей представляет собой настоящую сокровищницу для тех, кто захочет узнать прошлое огромного района Южного Енисея от древнейших времен до наших дней.

Здесь собрано более ста тысяч различных ценнейших экспонатов. На полках научной библиотеки хранятся десятки тысяч книг; среди них много редчайших изданий по истории Сибири.

* * *

Я поспешил в музей с тем большим нетерпением, что здесь, как мне рассказывали, можно было узнать много интересного о Туве, которую я только что покинул, о Хакассии, в которой мне предстояло быть проездом; я знал также, что в архивах музея хранятся дела о ссыльных декабристах и многое другое.

Первый зал музея точно на чудесной машине времени перенес меня в далекое прошлое.

Десятки тысячелетий назад север Сибири покрывали ледники. В Минусинской котловине климат был гораздо суровее, чем сейчас. Тут водились мамонт, северный олень, полярная лисица, полярная мышь, шерстистый носорог. Кости этих животных найдены в минусинских степях.

Вот витрина с первыми следами, оставленными древним человеком: под стеклом лежат грубые каменные скребки для обработки шкур и костяное шило.

Бережно извлечены из курганов нехитрые орудия, которыми пользовались наши далекие предки четыре тысячи лет назад: вот наконечники стрел, каменное долото, каменная секира, плохо сделанный медный нож. Рядом лежат обломки сосудов, очень грубых, с неудобным острым дном: должно быть, человек, изготовляя эти сосуды, подражал формам птичьего яйца.

Ученые назвали отдаленный от нас четырьмя тысячелетиями период в жизни древних обитателей юга Сибири периодом Афанасьевской культуры — по наименованию горы Афанасьевой, близ берега Енисея. Там были найдены предметы, изготовленные в начале бронзового века.

Прошло несколько столетий. В минусинских степях появились пришельцы с запада. Об этом рассказал курган, разрытый у деревни Андроновой. В нем нашли бревенчатый сруб и плоскодонные глиняные горшки — верные признаки оседлости. Люди Андроновской культуры совсем редко применяли камень для изготовления оружия. В витринах лежат их медно-бронзовые топоры и кинжалы, а рядом — украшения из меди и золота.

Но почему археологи решили, что люди, которые пользовались всем этим, откуда-то пришли? Может быть, просто старые жители, следы которых найдены в Афанасьевой горе, научились пользоваться металлом? Нет, отвечают ученые, и в период Андроновской культуры в некоторых курганах преобладают признаки, характерные для Афанасьевской культуры. Значит, пришельцы жили рядом с коренными жителями, но не смешивались с ними.

Сделайте несколько шагов к следующей витрине музея, и каждый ваш шаг отмерит столетие. Под стеклом собраны предметы, относящиеся к Карасукской культуре. Они обнаружены при раскопках на речке Карасук. Им три тысячи лет.

В ту пору огромные стада овец бродили по тучным пастбищам в долине Енисея. Баран стал священным животным: человек видел в разведении, овец главный источник своего благополучия. Люди Карасукской эпохи умели уже изготовлять теплые шерстяные ткани, сеять хлеб, у них появилось немало свободного времени. Что все это было именно так, а не иначе, подтверждают священное изображение бараньей головы, высеченное из камня, бараньи головы на рукоятках ножей, многочисленные овечьи кости в курганах Карасукской эпохи. В витрине лежат серп, кусочек полуистлевшей ткани, рисунок, изображающий кибитку кочевника. Как видите, предположения об образе жизни наших далеких предков основаны на фактах.