Ёнька

Итак, ровно в 11:00 на мой Причал кто-то напал. Этот кто-то был настолько мал, что из окна я его не увидел. Показалось, что мелькнул и ударил по стеклу кончик пиратской сабли. Покупателей в тот момент у Причала не было, поэтому я открыл дверь и выглянул. В нескольких шагах от меня на газоне стоял мальчик лет пяти и сжимал в руке зелёную саблю. Много я повидал разных мальчишек, но такого, должен вам признаться, ещё не встречал. Первое, что бросилось в глаза, – необычайно решительный вид. Второе – лёгкие как пух золотые кудри и уши – красные, круглые и торчащие. «Хороший мальчишка», – решил было я, но тот так сурово посмотрел, что сказать ласково не вышло. Я спустился с крыльца и с улыбкой не то чтобы радостной, скорее заискивающей, поклонился. Малыш благосклонно принял поклон.

– Привет, – сказал я.

Мальчишка не отозвался. Он отвернулся и замер, о чём-то думая.

– Здравствуй, – попробовал я ещё раз.

Мой собеседник шмыгнул носом и снова промолчал.

– Ты не хочешь разговаривать?

– Угу, – произнёс он и оживился. Принялся крутить в руках саблю, постукивать ею, чертить что-то на земле.

Прошло несколько минут. Я задавал вопросы, а мальчик односложно отвечал, не глядя в мою сторону. Потом вдруг повернулся и с вызовом выпятил нижнюю губу.

– Дяденька, ты меня забеёшь! – заявил он тоном, не терпящим пререканий.

– Не планировал, – я почесал затылок. – А точно заберу?

– Мама сказала, что если я плохо буду себя вести, то меня забеёт Бамалей.

– Так то Бамалей… – растерялся я. – Или я похож?

– Да. Ты на каатинках был, – серьёзно произнёс малыш и махнул зелёной саблей. – Я слазу тебя узнал.

Я попробовал увидеть себя глазами мальчишки. Некоторое сходство с пиратом, несомненно, имелось. Я сделал шаг к малышу, чтобы рассмотреть себя получше. Едва приблизился, как мир вдруг раскрасился и зазвучал. Да так ярко, что в глазах зарябило. Зелёные деревья стали совершенно зелёными, небо вспыхнуло сияющей голубизной, а звуки сбежались отовсюду и полезли в уши. Сабля же мальчика перестала казаться игрушечной, да и сам он больше не выглядел забавным. Мне стало одновременно и весело, и страшно, и интересно. Взрослым умом я понимал, что вот он – тот герой, который может наполнить красками мир и всех вокруг спасти, но мне не хотелось думать об этом дольше одной секунды.

– Я пират! – произнёс я.

– Так я и знав.

– Как же тебя звать-то? – спросил я. Тело зудело от детских желаний, но я старался не показывать вида.

– Мне нельзя знакомиться с незнакомыми, – ответил он и отбежал в сторону – сделать что-то важное.

– Это правильно, что не знакомишься, – сказал я, когда мальчик вернулся. – Но разве я незнакомый, если ты знаешь моё имя?

Малыш переложил саблю в левую руку, а правой сердито потёр нос. Я немного напугался. Чтобы не казаться таким уж большим, присел на тёплый асфальт. Пускай увидит меня маленьким и не обижает.

– Меня зовут Ёнька, – шёпотом признался мальчишка, оглядываясь.

– Ёнька, – повторил я. – Интересное имя.

Малыш залез в волосы пятернёй и почесал так сердито, словно когти точил. В глазах промелькнула хитринка.

– Знаешь что, Бамалей… Если ты думаешь, что я буду тебя бояться, то нет – я не буду.

Как вы могли заметить, наш герой безнадёжно картавил. Честно говоря, сам я сразу же перестал обращать на это внимание. Да и сейчас воспроизвести его речь добуквенно у меня не получится, а дразниться не хотелось бы. Раз так, то я буду писать слова целиком – Ёнька же не виноват, что буква «р» хвостиком цепляется за язык. Не было бы хвостика – и каталась бы она спокойно себе, как «о». Ведь никто же не картавит на букву «о»? Правда? С буквой «л» у мальчика происходило вообще непонятно что. Иногда она ложилась на гладкую спинку и соскальзывала изо рта как новенькая. А иногда переворачивалась и вела себя точно так же, как «р». «Необычайно капризные эти буквы», – подумал я про себя, но вслух произнёс совершенно другое.

– Ёнька, если ты меня бояться не будешь, то что же ты тогда будешь делать?

– Я тебя победю, – гордо заявил он.

– Слушай, шансов у меня почти нет, но вдруг и я победю?

– Ты – нет, – ответил мальчик с некоторым сомнением.

– Почему же «я – нет»? – чуть было не обиделся я.

– Потому что я непобедимый Ёнька, – произнёс малец и задрал нос ещё выше. – Мне папа так говорит.

– Ёнька, – напугался я, – а уж не сражаться ли ты со мной пришёл?

– Да, – ответил он.

– Ну, раз так, то ты меня всё-таки боишься.

– Почему это?

– Ну, кто не боится, тот куда попало сражаться не ходит.

– Ничего ты не понимаешь, Бамалей! Когда боятся – убегают.

– Любезный мой, – снисходительно произнёс я и тут же осёкся и сменил тон. – Бояться можно по-разному. Вот я, например, знаю целых двенадцать способов бояться. А те, кто там и выше, – я указал вверх, – ещё больше знают.

– Ну да? Двенадцать? – удивился мальчик. – А это много?

– Подожди, – запоздало сообразил я. – Ты же ведь ещё не до конца большой? В школу ходишь? Где твоя мама?

– Я большой! – рассердился герой. – Я осенью в школу пойду.