Энкантадас, или Заколдованные острова (др. перевод)

До 1563 года [22] переходы испанских кораблей из Перу в Чили были сопряжены с неимоверными трудностями. Вдоль этого побережья дуют главным образом южные ветры; и шкиперы неизменно держались возможно ближе к берегу, суеверно считая, что, стоит потерять его из виду, как безжалостный пассат унесет их в бескрайние моря, откуда не будет возврата. Здесь, петляя среди извилистых бухт и мысов, рифов и мелей, к тому же при встречном ветре, часто слабом, а порой сменяющемся штилем, испанцы обычно терпели жестокие бедствия на пути, который в наши дни как будто бы сильно удлинился. В каком-то собрании отчетов о морских катастрофах имеется рассказ об одном таком корабле, который, пустившись в плавание, рассчитанное на десять дней, провел в море четыре месяца, да так и не достиг гавани, потому что в конце концов потерпел крушение. Примечательно, что корабль этот ни разу не попал в шторм, но оказался игрушкой коварных течений и штилей. Три раза, когда истощались припасы, он заходил в промежуточный порт, и снова пускался в путь, и опять возвращался. То и дело его окутывал туман, так что он не мог определить свое местоположение, а один раз матросы уже пребывали в радостной уверенности, что вот-вот завидят порт назначения, но вдруг туман поднялся, и что же они увидели? Те самые горы, от которых первоначально пустились в путь. В таком же предательском тумане корабль через некоторое время наскочил на риф, из чего воспоследовали невзгоды столь тяжкие, что и рассказывать о них трудно.

Конец этим каботажным злоключениям положил знаменитый мореход Хуан Фернандес, которого обессмертил остров, названный в его честь: он отважился на рискованный опыт, как то сделал до него да Гама [23] по отношению к Европе, — решил идти курсом вдали от берега. Здесь ветры для продвижения на юг оказались благоприятны, и он, удалившись к западу настолько, чтобы избежать влияния пассатов, потом без труда возвратился к материку, совершив рейс хоть и в высшей степени обходный, но оказавшийся куда более быстрым, чем так называемый прямой. Вот на этих-то новых путях около 1670 года и были открыты Энкантадас [24] и другие острова-часовые, если позволено будет их так назвать. Хотя я нигде не читал о том, оказались ли какие-нибудь из них обитаемыми, можно с уверенностью предположить, что они от века были пустыней. Однако вернемся на Родондо.

К юго-западу от нашей башни, в сотнях и сотнях миль от нее, лежит Полинезия; а прямо на запад, на одной с нами параллели, вы не встретите ничего, пока не ткнетесь килем в Кингсмильские острова [25] совсем неподалеку — в пяти тысячах миль или около того.

Теперь, когда мы с помощью таких далеких ориентиров (а иных на Родондо не придумаешь) определили свое место в океане, займемся предметами не столь отдаленными. Посмотрите на мрачные обугленные Энкантадас. Вот этот, ближайший к нам мыс в виде кратера — часть Альбемарля, самого большого из Заколдованных островов, в длину не меньше шестидесяти миль, а в ширину пятнадцать. Видели вы когда-нибудь подлинный, неподдельный экватор? Приходилось ли вам в буквальном смысле «стоять у черты»? Так вот, экватор разрезает этот мыс-кратер, эту сплошную желтую лаву, в точности так, как нож разрезает пополам пирог с тыквой. Если бы человеческий глаз мог видеть дальше, вы бы приметили чуть сбоку от этого мыса, вон за той низиной, остров Нарборо, самую высокую точку архипелага: ни горстки почвы; сверху донизу одна застывшая лава; на каждом шагу — черные пещеры, подобные кузницам; металлическая прибрежная отмель громыхает под ногой, как лист железа; а вулканы в центре стоят тесно друг к другу, как исполинские печные трубы.

Нарборо и Альбемарль — соседи, но не обычные. Простой рисунок даст вам представление об этом странном соседстве:

Прорежьте пролив у основания средней поперечины, и эта поперечина будет Нарборо, а все остальное — Альбермаль. Нарборо лежит в черном зеве Альбемарля, как красный язык волка в его открытой пасти. Если вас интересует, какое на Альбемарле население, могу предложить в круглых цифрах некоторые статистические данные, результат подсчетов, произведенных на месте:

Людей — нет

Муравьедов — неизвестно

Людоедов — неизвестно

Ящериц — 500.000

Змей — 500.000

Пауков — 10.000.000

Саламандр — неизвестно

Чертей — тоже

Итого — 11.000.000

да еще неисчисленное множество чертей, муравьедов, людоедов и саламандр.

Альбемарль разинул свою пасть в сторону заходящего солнца. Его раскрытые челюсти образуют большую бухту, которую Нарборо, его язык, делит на две части, названные: одна — бухта Наветренная, другая — бухта Подветренная; а вулканические мысы, которыми заканчивается остров, носят названия Северный и Южный. Отмечаю я это потому, что вышеназванные бухты часто упоминаются в анналах китобойных промыслов. В определенное время года киты заплывают сюда рожать детенышей. Мне рассказывали, что первые китобои, достигавшие этих мест, перегораживали вход в бухту Подветренную, а затем их шлюпки проходили через бухту Наветренную в пролив Нарборо, и таким образом левиафаны оказывались в ловушке.