Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни

Сказав, что человеку, намеревающемуся овладеть собственным благом и обрести счастье, необходимо сделать так, чтобы его не отвлекали внешние вещи, поскольку даже занимающимся своими делами часто являются фантазии, — одни, направленные на внешние вещи, другие, уклоняющиеся от того, что не следует выбирать, [Эпиктет] учит, как следует пользоваться этими фантазиями, дабы не получить от них вреда. Он назвал такие фантазии свирепыми, поскольку они неразумны, вызывают мучения и своей несоразмерностью и неравномерностью движений действительно делают жизнь неровной. В последующем изложении он с большой очевидностью убеждает не увлекаться сразу первой встречной фантазией, сопряженной со стремлением или уклонением. Это же самое он говорит и теперь, а именно, что нужно тотчас воспротивиться возникшей фантазии и до некоторой степени ослабить ее силу с помощью мысли о том, что она является всего — навсего фантазией. Иногда фантазии передают образ истинных вещей, действительно полезных или приятных, а другие фантазии дают нам пустые видения. Итак, напряжение фантазии ослабляется тем соображением, что кажущееся не является в полной мере таким, каким кажется. Благодаря этому суждение разума не терпит затруднений. [Эпиктет] призывает направлять свой ум, сразу после того, как фантазия успокоится и утратит свою остроту, на тщательное исследование увиденного образа. Для этого существует множество правил рассмотрения. Одни из этих правил берутся из самой природы воображаемых образов, независимо от того, относятся ли они к душевному или телесному благу, либо к внешним вещам, и направлены ли они к некой пользе или только к наслаждению, а кроме того, является ли эта вещь возможной или же нет. Существует также некое правило, взятое из суждений об этих вещах людей, как разумных, так и не разумных, а еще в большей степени взятое от божественного суждения. Ведь то, что представляется Богу и разумным людям достойным выбора, оно-то и будет, пожалуй, достойным заботы для человека, собирающегося обрести спасение, а того, что Богу и разумным людям не нравится, следует избегать. Ведь никто не является столь безумным или одержимым своими страстями, что может думать, будто бы Богу нравится распущенность и несправедливость. Итак, поскольку существуют многочисленные правила для верного понимания наших умственных видений, одно из них свойственно людям в силу их человеческой природы, которым нам следует пользоваться во всех случаях. Это правило проистекает из разграничения того, что в нашей власти, и того, над чем мы не властны. Ведь если какая-то из умственных фантазий, к которым следует стремиться, либо, наоборот, от которых следует уклоняться, находятся не в нашей власти, то хорошо об этом знать и сразу говорить, что это не имеет к нам отношения. Дело в том, что это не может являться ни нашим добром, ни нашим злом, поскольку оно не в нашей власти и поскольку видообразующей сущности человеческой природы свойственна свобода. Ибо поскольку в существующих вещах природа такова, то она будет рассматривать свои добро и зло как объект своего свободного выбора.

II, 1; 2