Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни

Итак, следует удовольствоваться тем, что со временем разумное начало, победив одни страсти и смягчив другие,[82] сделало их созвучными самому себе. Это происходит, когда знание разумного начала приобретает большую ясность, вооружается знаниями и освобождается от сомнений. Стало быть, начинающие учиться естественным образом ошибаются в некоторых вещах, поскольку страсти их еще не побеждены, а разум еще не научился действовать в соответствии с приобретенным знанием. Но при этом они винят не других, а самих себя. Это происходит благодаря усвоенному до некоторой степени разделению того, что в нашей власти и того, что вне ее. Совершенно невоспитанные совершают множество ошибок, поскольку неразумные страсти текут как кровь в их жилах, а знание разумного начала у них отсутствует. Они еще не различают действительное благо и действительное зло и еще не освободились от своей нерассудительности и обыденного мышления. И что я говорю — «не освободились от своей нерассудительности», когда мы считаем, что наше тело — это наша сущность и мы сами, а люди сребролюбивые считают, что наша суть — это деньги. Итак, будучи невоспитанными, мы совершаем ошибки по названным выше причинам, а именно, когда мы помещаем наши добро и зло во внешних по отношению к нам вещах и когда совершенно не ведаем, что есть наши действительное добро и действительное зло, и откуда они происходят, когда мы считаем виновниками наших бед тех, кто отнимает у нас что-то из того, что представляется нам благом и предметом, достойным стремления во внешних по отношению к нам вещах, либо ввергающих нас в то, от чего мы уклоняемся. Хотя то, что считается внешним благом или злом, вообще таковым не является, но подчас то и другое имеют противоположные качества. Поэтому невоспитанные из числа молодых людей ненавидят своих учителей как виновников собственных зол, а тех, кто призывает их к наслаждениям любят как своих благодетелей.

Однако Эпиктет в немногих словах дал нам явные признаки воспитанных, невоспитанных и тех, кто начинает воспитываться. Воспитанные, будучи свободны от ошибок благодаря совершенству своего разума и податливости своего неразумного начала, а также благодаря подчинению его разуму, никого и никогда не считают виновниками собственных бед. Ведь они никогда не попадают в беду ни по собственной вине, поскольку уже получили воспитание, ни по вине других, поскольку для воспитанных людей не существует зла во внешних делах. Невоспитанные грешат двояким образом, поскольку и сами плохо владеют своими разумным и неразумным началами и приписывают свои пороки другим, усматривая эти пороки во внешних по отношению к ним вещах. Ведь легко, приятно и вполне подходит невоспитанным людям переносить на других причины своих ошибок. Начинающие свое воспитание и закладывающие основы своего спасения, даже если и совершат ошибку и окажутся однажды в беде, знают тем не менее, где находится и откуда происходит зло, и то, кто является виновником его возникновения. Никто, я полагаю, пользуясь разумно этими критериями, никогда не ошибется при точном разграничении этих состояний, а именно в разграничении человека воспитанного, невоспитанного и того, кто начинает свое воспитание.

Воспитание в собственном смысле слова есть исправление сокрытого в нас ребенка в нас же сокрытым воспитателем. Ребенок — заключенное в нас неразумное начало — не видит полезного и тянется исключительно к приятному, как это свойственно детям. Воспитатель — разумное начало — упорядочивает и умеряет в нас неразумные стремления и направляет их к полезному. Поэтому невоспитанные, живя беззаботно в соответствии со стремлениями детей, поддаваясь по своей беззаботности этому детскому стремлению, и не виня в этом самих себя, совершают множество ошибок. Начинающие учиться уже имеют рядом с собой наставника и одновременно ребенка, начинающего повиноваться. По этой причине, если они в чем-то и ошибутся, то чувствуют, кто совершает ошибку, и упрекают его, а не кого-нибудь другого. Что же касается уже завершивших свое воспитание, то они имеют своим наставником человека трезвого разума и уже укротившего ребенка, и ребенка уже обузданного и, благодаря подчинению своему наставнику и согласию с ним, обретшего свое совершенство, а это-то и есть добродетель ребенка.

VI