Эннера (СИ)

— Может быть, — не слишком уверенно согласилась Таль. — Я вообще-то не склонна винить прошлое. Что было, как, почему… На все свои причины. И это только кажется, что будь у нас возможность вернуться, мы поступили бы по-другому. На самом деле сделали бы всё точно так же, повторили бы все ошибки. Так же бы заблуждались. Исправлять что-то если и возможно, то в настоящем, чтобы будущее стало другим. Я всегда в это верила, всегда так жила, а теперь… Я боюсь будущего. Меня пугает, что ожидает нас всех. Всё слишком непредсказуемо. И это, — она растерянно покачала головой, — совсем не так, как все мои даже самые смелые исследования и опыты. Не только потому, что не могу гарантировать успешный исход, а потому что понятия не имею, как это отразится на нас, на Эннере, на остальных вселенных. Ведь последствия будут, обязательно.

— Тысячелетия назад мой народ перевернул с ног на голову энергетику миров. Теперь мы пытаемся вернуться к тому, как оно было до. Может, если заставить всех до единого атради обратиться в доа… Не позволить нового существования доани, чья энергия в своё время и нарушила баланс… Но мы ведь не станем и не сможем этого сделать. — Роми помолчала. Потом улыбнулась. — Мы бы совершенно точно поступили бы так же! Я имею в виду, если бы нам дали возможность изменить уже свершившееся. Знаешь, нашу вечную жизнь можно сравнить с путешествием во времени — бесконечные возможности переиграть свою судьбу, стать кем угодно, где угодно, достичь чего угодно. Не выйдет там, найти другой мир, даже — точно такой же. Ты бы знала, сколько во вселенных похожих миров! Практически идентичных! Попробовать всё сначала. Чтобы через лет десять понять, что совершаешь те же ошибки. Снова, и снова, и снова. Исправляешь одно, вылезает другое. Как будто поступить правильно, учесть всё, сделать по-настоящему идеально — невозможно в принципе. И выхода нет. Я, наверное, будь у меня разум хотя бы на половину такой же, как у Ллэра, смогла бы только из чистой статистики тысяч своих жизней просчитать, как всё будет дальше, как отразится, что произойдёт с нами. Но и точное знание подводных камней не поможет. Ллэр уже однажды просчитывал похожие варианты, — она покачала головой. Возвращается мысленно к одному и тому же! Будто наказание, навязчивая идея, страх, что всё может повториться. Но эта партия — последняя. — Мы не имеем права проиграть и в этот раз.

Таль ответила не сразу. Молчала несколько секунд, словно обдумывала услышанное. Потом открыла рот, явно собираясь задать вопрос, но в последний момент передумала. Нахмурилась.

— Не знаю, в чём для тебя заключается победа. Смертная жизнь мимолетна и быстротечна. В ней полно сюрпризов, далеко не всегда приятных. Вы забыли об этом, многим из вас всё ещё кажется, что смерть — это не про вас. Но вы больше не бессмертны. Рано или поздно каждый из вас умрёт и гораздо быстрее, чем может показаться.

— Совсем, как обычные люди.

— Не настолько безнадёжно. Всё-таки организм доа гораздо выносливее, чем обычного человека. — Таль с улыбкой поднялась с песка. — Ладно, пойду. Надо попробовать уговорить Ллэра не тянуть.

Роми кивнула на прощанье. Долго смотрела ей вслед, даже когда Таль скрылась из виду.

Сколько лет у них впереди — на самом деле неважно по сравнению с тем, что может случиться с Эннерой. Они не могут проиграть, не могут допустить смерти ещё одного мира. Хотя, возможно, единственный способ не допустить больше катаклизмов — если все до одного атради, доа и доани исчезнут, и только тогда остальные менее энергетические миры вздохнут свободно.

Впрочем, исчезать прямо сейчас и даже завтра не хотелось. Жизнь, какой бы короткой и непредсказуемой ни была в дальнейшем, оставалась предпочтительнее смерти. Только бы не идти по ней в одиночку.

В тот день она больше ни с кем не разговаривала. До самой ночи просидела на пляже, иногда слышала шаги за спиной, но никто так и не приблизился, не заговорил. Был ли среди них Алэй — не знала, она больше не оборачивалась. Что-то вспоминала, что-то обещала себе забыть, мечтала, представляла, ругала себя за всё это, и если бы кто спросил — о чём думала, не смогла бы внятно ответить. Обо всём и ни о чём.

День расцвёл, достиг пика, пошёл на убыль, небо снова постепенно темнело, потом солнце скрылось, уступило место луне. Огромной, фиолетовой. Знакомой. За тридцать тысяч лет Эннера изменилась. От яркого, красочного мира сохранились гигантский город и замок. Но луна все эти годы оставалась прежней и словно обещала своим заблудшим детям: только вернитесь и вы увидите, всё станет хорошо. Правильно. Вы никогда не должны были отсюда уходить.

Здесь, на песке, не болела голова, не тошнило, не ломили кости, как было утром, в замке. Роми физически чувствовала, как из неё вытекает энергия Тмиора. Капля за каплей уходит в песок. Навсегда.

Потом, когда тёмно-фиолетовое небо вновь начало светлеть, Роми, поддавшись охватившему желанию, воскликнула в никуда:

— Эннера — мой дом! Впервые за столько лет я — дома!

— Правда, классное ощущение?