Эннера (СИ)

— А-а-а! Ты думаешь, я тут, потому что… — Она отхлебнула из своей бутылки. — Нет. Я не поэтому… А хотя думай, что хочешь. — Кажется, Роми махнула рукой. — Пошло оно всё к чертям.

Адан пошевелился, удобнее устраиваясь на полу. Взмахнул в воздухе бутылкой:

— Поддерживаю! К чертям!

Некоторое время они пили молча. Потом Роми спросила:

— Ты живёшь один?

— Да. Родители умерли, когда я был совсем крохой. Братьев и сестер нет, а девушки… Они были приходящими, Таль тоже. Так проще.

Адан ухмыльнулся, вспомнив, как Таль сбросила халатик в беседке в качестве наглядной иллюстрации к сделанному предложению. Да уж, проще. С Таль ничего не просто, не было и не будет. Только сейчас он о ней думать не станет. Сейчас у него в гостях симпатичная и бессмертная Ромиль.

— Слушай, — Адан подался чуть вперёд, — а можно вопрос? Личный. И странный.

— Конечно.

— Обещаешь не наброситься на меня? — пошутил Адан. Ответа дожидаться не стал. Если набросится, предупреждать заранее не будет, и справиться с ней он сумеет. — Ты хотя бы приблизительно помнишь, сколько у тебя было любовников?

— Э-э-э… Неожиданно, — Роми опять засмеялась. — Нет, не помню. Это, по-твоему, плохо?

— Это нормально, раз уж судьба запихнула тебя в чертовски привлекательное тело на века вечные. И, кстати, характеризует тебя, как вполне нормальную. Не атрофированную ни разу. Потому что, если бы к такому телу прилагался один Ллэр, я был бы как минимум разочарован… — Он рассмеялся. — Чёрт, опять анализирую. Знаешь способ, как с этим бороться?

Она встала, перебралась от кресла к дивану и села рядом с Аданом. Протянула ему бутылку, предлагая единственный сейчас способ перестать анализировать: пить дальше.

— Ллэр намного младше меня. Он знает своих родителей. У него были детство и юность. У меня — нет. Или я не помню. Это странно, знаешь ли. Но давно меня не тревожит.

— Всё странное рано или поздно становится нормальным. Как мы с тобой, мы ведь тоже странные, — перехватив ее удивлённый взгляд, Адан улыбнулся. — Помнишь, вчера, почти в это же время, ты предлагала мне коктейли в Плеши, а я отказывался и хотел уйти? А сейчас ты пришла ко мне домой, я уже не отказываюсь, потому что мы решили вместе напиться. Ну и если вспомнить, что пару раз за последние сутки мы чуть друг друга не убили, то… это ведь странно, что мы сидим тут вдвоём в кромешной тьме и пьём? Но в тоже время это нормально. Даже отлично. — Он подмигнул.

— Чертовски отлично! — Она задумчиво положила голову ему на плечо. — Мне нравится такой ритм. Нравится смена декораций, даже угроза. Нет, угроза, конечно, не так нравится, но после стольких лет очень тяжело поверить в её реальность. — Она помолчала. — Я могла погибнуть. Надо же.

Алкоголь приятно обволакивал вены, расслаблял, хотя Адана не покидало ощущение, что он по-прежнему трезвый. Будто стоит приложить усилие, и хмельная пелена спадёт. Зато потянуло на философию:

— В вечности есть нечто парадоксальное. Она и манит, и отталкивает. Представляю, как печально наблюдать, когда всё и вся умирает, рождается и снова умирает, а ты продолжаешь жить. Раз за разом.

— А потом и к этому привыкаешь.

Адан отпил несколько глотков, посмотрел на Роми.

— Но раз ты вчера чуть не погибла, значит, не очень-то вечная. В смысле, это твой выбор — жить или умереть.

— Я иначе воспринимаю слово «жить». Мы просто есть. У нас нет целей, нет смысла бытия. Их необязательно искать. Точнее, цели появляются, становятся смыслом жизни, но потом достигаются и забываются. Или не появляются. Большинство атради даже не заметят разницу, потому что для нас это вопрос мгновений. Можно веселиться, пьянствовать до потери пульса изо дня в день, притворяться, играть в богов и королей, менять себя, устраивать революции, разрушать, созидать, изобретать, воровать, летать к звёздам и охотиться на доисторических животных. Что угодно, но в конечном счёте это лишь миг, и он бесконечен. Но то, что произошло вчера ночью… то, как ты опустошил меня… почти убил. Я никогда о подобном не слышала. Не думала, что такое бывает.

— Прости.

— Я на тебя не в обиде. О, ни капельки не в обиде! — Роми улыбнулась. — Понять, что ты уязвим. Это… Да, теоретически я могу прекратить своё существование, но это потребует небывалого мужества, терпения и ещё большей уверенности в собственном решении. Потому что придётся полностью истощить себя энергетически, а наше мировосприятие… оно просто не допустит такого. Ллэр говорит, мы скучные, скучающие и равнодушные, но мы всё равно не думаем о том, как прекратить существование. Когда столько живёшь, само понятие времени теряет смысл. Нет «столько живёшь», нет начала и конца, нет ничего, то есть действительно ничего. И в то же время — есть всё. Бесконечная череда из сегодня.

Адан мотнул головой. Представить такое не получалось.

— Есть легенды, — продолжила рассказывать Роми, — что когда-то атради были смертны. Есть много теорий, вопросов. И сам факт их наличия, сам факт размышлений на этот счёт подтверждает, что когда-то было по-другому. Иначе бы мы были меньше людьми. Согласен?