Эннера (СИ)

Атради считали себя одной большой семьёй. Роми всегда казалось, что при этом все они — одиночки, хоть и не одиноки. Во всяком случае её чувство одиночества никогда не посещало. То самое тоскливое одиночество, которое граничит со страхом и болью и которого так боятся люди. Быть одному, самому по себе для атради так же естественно, как не задумываться о том, что такое конец жизни.

— Пары, конечно, возникают. Взять, к примеру, того же Маррена. Я ведь говорила тогда, в Плеши, что с вечеринки? Ты садись, что ли. Или сейчас… погоди.

Роми прошлась по комнате, поставила бутылки на низкий круглый столик. Хотела пойти сразу за бокалами, но остановилась на полушаге. К дивану прилагались еще четыре невысоких квадратных пуфа. Как раз таких, чтоб можно было с удобством устроиться, полулежа, вокруг столика. Вот их она и выволокла из шкафа в спальне.

— Прикольно, — Мира подвинула один себе, оглядела. Потом с размаху плюхнулась на него. Сменила позу, устраиваясь поудобнее. — Класс! В нём же даже спать можно. А там что? — она кивнула на дверь с левой от дивана стороны, настороженно посмотрела на Роми. — Если что-то не трогать, куда-то не ходить, лучше сразу говори.

— Там комната. Есть кровать. — Роми уставилась на дверь. До сегодняшнего дня даже не задумывалась, зачем ей ещё одна спальня. Гостей, которые бы там останавливались, у неё никогда не бывало. Или она что-то забыла?.. — Туда тоже можно. Да везде можно. Камин лучше не зажигать. Не помню, когда последний раз им пользовалась. — Роми достала бокалы, откупорила бутылку, разлила вино, и только тогда устроилась на соседнем пуфе. Запрокинула на несколько секунд голову, блаженно закрыла глаза. — Спать на них неудобно, шея будет болеть. А вот так…

— У меня не будет. Видела бы ты, на чём мне приходилось спать, — хмыкнула Мира, снова огляделась. — А зачем вам такие хоромы, если вы по одному живёте?

— А почему нет? — Роми сделала глоток, вино приятно грело желудок. — Зачем ютиться в норках, если есть возможность занять целый дворец? Да и не все живут по одному. Тот же Маррен. Решил вот жениться. Серьёзно решил, девушку нашёл. Не атради, но из тех, кто знает о нас почти всё. Привёл знакомиться с роднёй, потом удерёт с ней в её мир. Здесь ей не жить — солнце не позволит. Переберётся, значит, поживут лет пять, как есть, потом усыновят ребёнка, или она забеременеет искусственно. Потом… Потом рано или поздно всё начнется сначала.

Они женились и расставались, не женились, жили вместе, жили порознь. В соседних комнатах гигантского замка, который, словно живое существо тоже начинал что-то понимать и радушно выводил двери новоявленной пары в коридор рядом. Через сто, двести, триста лет сходились снова, будто в первый раз. Или убегали в какой-нибудь мир, чтобы раз в день-два, втайне от своей новой семьи или открыто — вместо работы — возвращаться на Тмиор набираться энергии. Это была повторяющаяся несущественная суета. Совсем не то, что вкладывали в понятие семьи люди.

— Завтра или через сто лет — всё обязательно изменится, и это одинаково малый срок, — тихо проговорила Роми. — Ллэр бы сказал — всё потеряет смысл.

Мира залпом опустошила бокал. Поставила обратно на столик, откинулась на пуф.

— А кто здесь убирается? Ну, в самом замке? Готовит? Продукты откуда? Вещи… Не само же.

— У нас есть работники. Мы хорошо платим. В коридорах и без уборки почему-то всегда чисто. Пыли нет, паутины нет, мусор в вечно закрытые окна не залетает. Готовит бригада поваров. Кухарки, горничные. Кто пожелаешь. Все из одного мира. Продукты завозить тоже наловчились.

Они помолчали. Роми почувствовала, что исчезнувшее напряжение неожиданно вернулось, и теперь от неё зависит, отступит ли.

— Он всё-таки успел тебя достать? — Она сама не знала, почему этот вопрос сорвался с языка, и какой смысл она вкладывала в него. Уж точно не желание уколоть.

Ещё вчера… Да ладно вчера! Ещё несколько часов назад, утром, Ллэр выводил её из себя главным образом поведением с Мирой и уж только потом интригами и затеями. Не только Ллэр. Адан тоже нянчился с Мирой. А теперь Роми чувствовала себя так, словно долгое время сдерживала дыхание и наконец позволила с шумом выпустить воздух. Все необоснованные негативные чувства куда-то подевались. Да и сама Мира вроде бы больше не была настроена враждебно.

И вот дёрнул чёрт спросить!

— Он — это Ллэр? — Мира села, подтягивая колени к груди. Ловко обхватила их руками и мечтательно улыбнулась. — Он… нет. Он милый. Просто он не для меня. Или я не для него. — Её улыбка трансформировалась в ухмылку, в фиолетовых глазах зажёгся и погас огонёк. — Мы разные. Слишком. Я не хочу как… Маррен.

Она удивила. Не тем, что назвала Ллэра милым. Роми не сомневалась — и таким он тоже может быть, Ллэр мог быть любым, — тем, что вообще поддержала тему.

— Если Ллэр получит то, что ищет, возможно, и не придётся, — Роми поняла, что всё ещё держит бутылку в руке, поставила её на стол. — Как Маррен не придётся.