Эннера (СИ)

Именно в этот момент Плешь наконец пропускает Ллэра. Он выглядит моложе, намного — сейчас он лишь на несколько лет старше её самой, хотя лицо — то же. Наверное, это глаза. Такие же серые, ухмыляющиеся, почти родные. Только в них ещё нет долгой жизни.

— Черт. Это и есть Плешь? — Тёмный зал его не устраивает. — Как это всё изменить?

Ответа Ллэр не ждет. Место начинает преображаться. Исчезает пыль, расползаются гобелены, покрывается трещинами потолок. Бьёт из всех щелей свет.

Алэй встает, молча протягивает руку Роми, помогая подняться и ей, прежде чем всё окончательно изменится. Прежде чем исчезнут привычные ступеньки, ведущие к трону, да и сам трон, прежде чем станет светло, как днем. Отпускает. Делает несколько шагов вперед. Внешнее сходство с Ллэром остается таким же невероятным. Сейчас, когда они стоят друг напротив друга, кажется, что один — отражение другого. Только Алэй чуть выше, и волосы у него светлее.

Роми неподвижной статуей остаётся в стороне.

— Ты тоже атради…

— Сильные гены.

— Ты — атради, — повторяет Алэй. Он растерян и, кажется, немного… испуган? Его чувства Мире недоступны. — У тебя её глаза. И волосы. Но ты — атради…

— Это плохо? — Ллэр ухмыляется. Уже тогда почти совсем так, как сейчас.

— Плохо? Нет… Неожиданно. И очень… странно. Действительно, завтра будет другим. Привет.

Мира испугалась. Отшатнулась. Не буквально — физически ни она, ни Роми даже не пошевелились. Но откуда-то появился страх. Колючий, отрезвляющий, оказавшийся сильнее глупого любопытства.

Мире удалось блокировать сознание, отстраниться, и бьющий в глаза свет в Плеши Ллэра сменился темнотой. В пальцы снова впились острые невидимые иголки, опять стало трудно дышать. Нестерпимая боль накатила волной, сбив с ног. А потом что-то произошло — быстро, почти молниеносно. Она даже не успела понять, что именно и как… Только осознала, что больше не держит руки на висках Роми, не стоит перед ней на коленях, а находится совсем в другом месте, и сжатые в кулаки пальцы упираются в жёсткие диванные подушки.

Вместо Роми перед ней уже знакомый молодой человек. Отец Ллэра.

Комната точно так же, как и в прошлый раз, тонула в полумраке. Единственный широкий луч пробивался из-под приподнятой шторы и падал на толстую книгу, что валялась возле подушки. Алэй, видимо, как раз перебирался в эркер, потому что одна рука всё ещё лежала на подлокотнике коляски, да так и замер, удивлённо уставившись на неё.

— Могу чем-то помочь?

— Не зна…ю… — Мира с шумом втянула воздух, выдохнула. Медленно выпрямилась, не сводя взгляда с Алэя. Дышать стало легче, но мыслить яснее не получалось. — Ты меня вытащил… сюда?..

— Я даже не знаю, кто ты, — он покачал головой. Вполне ловко завершил своё перемещение, подтянув ноги руками. Устроился на подушках, книжку сунул в углубление-полку под подоконником. — Садись что ли…

Мира осталась стоять. Кое-как удалось собрать мысли в кучу. Вспомнилось, как впервые оказалась на Тмиоре. Интересно, почему Ллэр соврал, сообщив о давно умерших родителях. Наверное, не предполагал, что упомянутое в шутку знакомство состоится так быстро и при таких обстоятельствах. Или не считает Алэя отцом. А может, тогда так было проще, и он просто не захотел пускаться в пространственные объяснения о своей жизни.

— В общем-то… я тоже не совсем знаю, кто я, — усмехнулась она. — Но хотя бы знаю, кто ты. Мы ведь уже встречались… Здесь, в этой комнате… Не так дав… — Мира осеклась.

Пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что в привычном понимании между их первой встречей и её неожиданным появлением сейчас прошло чуть больше суток, но разница между той Мирой и нынешней в собственных ощущениях — гигантская. Ллэр прав. Она на самом деле ничего не понимала и не знала тогда. Совсем ничего. Да и теперь вряд ли больше. Вот только после всего, что случилось за последние несколько часов, что выудила из памяти Роми, что увидела, почувствовала там — в воспоминаниях, Алэй казался не просто старым хорошим знакомым, а кем-то гораздо ближе. Как будто их двоих объединяла общая тайна. И не только это… А всё, что он, наверное, знает и помнит — грязную полуголую грубиянку, которую без разрешения привел к нему в дом Ллэр, когда принёс Роми.

Алэй улыбнулся.

— Значит, одним вопросом меньше. Слушай, ты всё-таки присаживайся, а? Если мне придётся всё время запрокидывать голову, то разболится шея и испортится настроение. Если ты знаешь, кто я, то, наверное, знаешь, что со мной, как говорят, непросто.

Мира машинально присела на колени и зависла в воздухе, оказавшись на одном уровне с Алэем.

— «Непросто» — это почти эпидемия, — с улыбкой проговорила она. Если не задумываться, как именно получалось все это вытворять, а просто принять, как данность, то можно не бояться ни себя, ни того, что случится дальше.

— И тебе так удобно?