Энни из Эвонли

– С мисс Лавандой что-то не так, мисс Ширли, мэм. Это точно, я уверена, хотя она никогда не жалуется. Вот уже давно она сама на себя не похожа, мэм, на прежнюю с того самого дня, когда вы пришли сюда с Полем. Я уверена, она простудилась в ту ночь, мэм. После того как вы с ним ушли, она вышла на улицу и долго гуляла в саду, когда уже стемнело, а на ней была только легкая шаль, и всё. Тогда было много снега на дорожках, и я уверена, она простудилась, мэм. С тех пор я обратила внимание, что она какая-что уставшая и вроде как одинокая. У нее как все равно нет интереса ни к чему, мэм. Она уже больше не воображает, что к ней должны прийти гости, больше не готовится к этому, вообще ничего, мэм. Мне кажется, что только когда вы приходите, она оживает. И самый плохой знак, мисс Ширли, мэм… Шарлотта Четвертая понизила голос, как если бы собиралась поведать какую-то исключительно загадочную тайну или объявить об ужасном симптоме… Она никогда не сердится на меня, если я что-нибудь разобью или сломаю. Что вы, мисс Ширли, мэм, вчера я разбила ее зеленую с желтым вазу, она стояла на книжном шкафу. Ее бабушка привезла вазу из Англии, и мисс Лаванда очень дорожила ею. Я очень аккуратно протирала ее от пыли, мисс Ширли, мэм, но она выскользнула из рук, я не успела ее схватить, и она разбилась на мильон кусочков. Уверяю вас, я так расстроилась и испугалась. Я думала, мисс Лаванда побьет меня. Лучше б правда побила, чем так, как она. А она вошла, грустно посмотрела и говорит: «Не важно, Шарлотта. Собери осколки и выброси». Вот так, мэм «собери осколки и выброси», как будто это была не ваза бабушки из Англии. Ой, что-то с ней не в порядке, и я ужасно боюсь за нее. За ней же некому смотреть, только я.

Глаза Шарлотты Четвертой наполнились слезами. Энни сочувственно погладила ее маленькую загорелую руку, держащую треснутую чашку.

Я думаю, мисс Лаванда нужна какая-то перемена, Шарлотта. Она слишком долго живет здесь в одиночестве. А не сможем ли мы убедить ее совершить небольшую поездку?

Шарлотта замотала головой, ее лицо с густыми бровями казалось безутешным.

– Не думаю, мисс Ширли, мэм. Мисс Лаванда терпеть не может ходить к кому – то или ездить. У нее есть трое родственников, которых она навещает. Это, говорит, родственный долг. А в последний раз, когда вернулась от кого-то из них, сказала, что больше не будет ездить и к родственникам. «Я вернулась домой из любви к одиночеству, Шарлотта, говорит она мне, и я больше не уеду от моей виноградной лозы и фигового дерева. Мои родственники так и хотят превратить меня в старуху, они на меня плохо действуют». Так им сказала, мисс Ширли, мэм: «Они на меня плохо действуют». Так что я не думаю, что удастся уговорить ее поехать к кому-нибудь.

Надо посмотреть, что можно сделать для нее, решительно заявила Энни, положив ягодку в свою розовую чашку последнюю, потому что больше не было видно. Как только у меня будут каникулы, я приеду к вам и проведу здесь целую неделю. Будем каждый день устраивать пикники, изобретать всякие интересные вещи, и тогда посмотрим, сумеем ли мы развеселить мисс Лаванду.

– Вот то, что как раз нужно, мисс Ширли, мэм! – радостно воскликнула Шарлотта Четвертая. Она была крайне довольна за мисс Лаванду, ну и за себя тоже. За неделю постоянного общения и изучения Энни она уж научится, как двигаться и вести себя по ее подобию.

Когда они вернулись в Обитель Эха, мисс Лаванда с Полом уже притащили из кухни в сад маленький прямоугольный стол и успели накрыть стол для чая. Ничто по вкусу не могло сравниться с земляникой со сливками, да под огромным голубым небом, испещренным маленькими пушистыми облачками, в тени пышных деревьев под их шелест и шёпот. После чая Энни помогла Шарлотте Четвертой помыть в кухне посуду, а мисс Лаванда сидела на каменной скамейке с Полом и слушала его рассказы о скальных людях. Она была хорошей слушательницей, эта милая мисс Лаванда, но в последний момент до Пола вдруг дошло, что она без интереса слушает про Братьев-Мореходов.

– Мисс Лаванда, а почему так на меня смотрите? – серьезным тоном спросил он.

– Как я смотрю, Пол?

– Как будто смотрите сквозь меня на кого-то, которого я вам напомнил, – объяснил Пол, который имел такую способность видеть дальше того, что открывалось его глазам, что при нем трудно было держать секреты.

– Ты мне напомнил человека, которого я знала давным-давно, – мечтательно произнесла мисс Лаванда.

– Когда вы были молоды?

– Да, когда я была молода. А я тебе кажусь очень старой, Пол?

– Вы знаете, я никак не могу решить, – доверительно сообщил Пол. – Волосы кажутся старые, я никогда не видел молодых с белыми волосами. Но глаза молодые, как у моей любимой учительницы когда вы улыбаетесь. Я вам вот что скажу, мисс Лаванда. Лицо и голос Пола стали торжественно-серьезные, как у судьи. Я думаю, из вас получилась бы прекрасная мама. У вас такое выражение глаз у моей мамочки было такое же. Я думаю, это жалко, что у вас нет собственных мальчиков.

– У меня есть мальчик-мечта, Пол.

– Да-а, правда? А сколько ему лет?