Энни с острова принца Эдуарда

– Кто из нас знает хоть что-нибудь о том, как хлороформировать кошек? – угрюмо спросила Энни.

– Я знаю, дорогая! И это одно из немногих – увы, немногих! – моих достоинств. Я таким образом избавилась от нескольких представителей кошачьего племени, пока жила дома. Значит, так! Вы как следует кормите кота завтраком с утра пораньше. Затем сажаете его на мешковину – кстати, я видела мешок в кладовке! – и переворачиваете вверх дном деревянный ящик; таким образом, кот оказывается под ним. Затем вы открываете бутылочку с хлороформом и плещете самую малость под ящик. Потом надо положить на него сверху какой-нибудь груз и оставить до вечера. И кот тихо, мирно уснет навсегда, свернувшись калачиком. Никакой боли и никакой борьбы.

– Легче сказать – труднее сделать, – с сомнением сказала Энни.

– Да нет ничего проще! Предоставьте все сделать мне. Я справлюсь, – заверила девушек Фил.

Они достали хлороформ, и на следующее утро Расти сам попался на крючок. Он съел угощение, облизнулся и прыгнул на колени к Энни. У нее сжалось сердце. Это несчастное существо любило ее и полностью ей доверяло! Разве могла она принять участие в его уничтожении?

– Вот, возьмите его, – резко сказала она Фил. – Я чувствую себя убийцей!

– Он скоро отмучается, – попыталась успокоить ее та, но Энни поспешно ретировалась.

Все свершилось на заднем крыльце. Целый день никто не подходил к нему и близко. Но вечером Фил заявила, что Расти нужно похоронить.

– Пусть Прис со Стеллой выроют ему могилку в саду, – скомандовала она, – а вы, Энни, идемте со мной. Вместе мы уберем ящик. Ненавижу, когда приходится в конце концов его поднимать!

Две заговорщицы подошли на цыпочках к заднему крыльцу. Фил осторожно убрала камень, которым придавила ящик. И вдруг они услышали слабое, но отчетливо слышное мяуканье!

– Он… он жив! – произнесла Энни и так и села на ступеньки у порога кухни.

– Да не должен бы, – заметила Фил.

Но из-под ящика вновь раздалось приглушенное мяуканье, – неоспоримое доказательство того, что кот действительно выжил каким-то чудом. Девушки молча уставились друг на друга.

– Ну, что будем делать? – спросила Энни.

– Чего вы не идете? – удивилась Стелла, появляясь на пороге. – Могилка готова. Вы что, словно воды в рот набрали?

Она недоуменно пожала плечами.

– От этого «мертвого» кота столько же шума, сколько от Ниагарского водопада, – произнесла Энни, кивая в сторону ящика.

Взрыв смеха несколько разрядил напряженную обстановку.

– Ну, надо оставить его здесь до утра, – вздохнула Фил, снова кладя камень на ящик. – Но он уже минут пять не издал ни звука. Может то, что мы слышали, были «стоны умирающего»? А может нам послышалось? Это все наше больное воображение. Мы виновны и это чувствуем!

Но когда поутру они убрали ящик, счастливый Расти прыгнул к Энни прямо на плечо и стал с любовью лизать ей лицо. Кот определенно был жив – живее не бывает!

– О, да здесь дыра в доске от сучка, – простонала Фил. – А я ее и не заметила! Вот почему он все еще жив. Придется все начинать сначала.

– Нет, не придется, – вдруг сказала Энни. – Мы не станем убивать Расти. Он – мой кот, так что не нужно больше его мучить!

– Да, но тогда вам придется урегулировать этот вопрос с тетей Джимси. Не забудьте о Саре! – заметила Стелла; весь ее вид свидетельствовал о том, что она умывает руки.

С тех пор Расти стал полноправным членом этой большой семьи. Спал он на чистой подушке на заднем крыльце и вообще катался, как сыр в масле. К моменту приезда тетушки Джеймсины, он уже был сытым и важным котом с лоснящейся шерсткой. Но, подобно той киплинговой кошке, Расти всегда «гулял сам по себе». Он задирал всех окрестных котов, а те задирали его.

Одного за другим он победил всех котов-аристократов со Споффорд-Авеню. Что касается людей, то любил он Энни и только Энни. Никто не отважился бы даже погладить его! Любая попытка сделать это была бы встречена злобным фырканьем и шипением; казалось, в таких случаях кот использовал самый «крутой» кошачий «слэнг»…

– Ваш кот такой спесивец! – заявила как-то Стелла.

– Просто он следует своим кошачьим традициям, – возразила Энни, прижимая к себе кота.

– Ну, не знаю, как он уживется с кошкой Сарой, – с сомнением сказала Стелла. – Котовасии по ночам в саду могут доконать кого угодно, но если кошки сцепятся здесь, в гостиной… это будет совершенно невыносимо!

В назначенное время прибыла тетушка Джеймсина. Энни с Присциллой и Фил с волнением ожидали ее приезда, размышляя над тем, как все сложится, но когда тетя Джимси расположилась в кресле-качалке, словно на троне, у камина, – они решили, что она достойна обожания!

Это была худощавая пожилая леди с маленьким, мягко очерченным треугольным лицом и огромными, лучистыми голубыми глазами; в них было столько же света, молодого задора и надежды, сколько их бывает в глазах у юных девушек. Щеки ее были покрыты румянцем, а серебряные пряди седых волос она уложила над ушами в аккуратные букли.