Енот и Пума

— Не совсем. Но вылезать, конечно, придется. Мы станем верхолазами. Здесь есть более проходимое место, но по нему очень долго идти. Мы не можем себе этого позволить.

За первую ночь в горах, поддерживая крошечный костер, путники сожгли столько топлива, что им стало не по себе.

— Зато идти легче, — сказал Дрозд.

Чем выше они поднимались, тем делалось холоднее. Усы и борода рыцаря покрылись инеем и сосульками. К вечеру они добрались до самой западни: тропинка заканчивалась круглой площадкой, окруженной со всех сторон отвесными скалами.

— Вот еще один грустный пример, — сказал сеньор Вюртемберг, указывая на человеческий череп, белевший на камнях.

Вероятно, бедняга погнался за горной козой. Коза, надо полагать, удрала. А возвращаться было далеко, — Вюртемберг отцепил от пояса Рептилию. Ящерица при такой погоде предпочитала быть просто кинжалом. Вюртемберг зажал ей пальцами нос.

Ящерица открыла один глаз, осмотрелась, закрыла глаз снова и стала дышать ртом.

— Я так не могу, — сказала ящерица через минуту, — у меня от мороза лапы застыли.

Надо чаю попить.

Развели костер, заварили чай и пообедали. Вюртемберг и Черный Дрозд засыпали кости несчастного охотника щебнем и камнями. Рептилия пришла в себя и спросила:

— Так, в чем дело?

— По скалам умеешь лазить только ты. Бери конец веревки в зубы и лезь наверх.

Если сумеешь добраться, обвяжешь ее вокруг чего-нибудь большого и прочного.

Ящерица закинула веревочную петлю себе на шею и побежала по вертикальной каменной стене, цепляясь когтями за маленькие трещинки и выступы. Прошло совсем немного времени, и конец веревки три раза дернулся, это был знак, что все готово. Тогда рыцарь взвалил себе на плечи еще несколько мотков и полез вверх. Он держался руками за шнур, ногами упирался в скалу и поднимался. Когда Вюртемберг выбрался на широкую вершину, он был весь мокрый от пота, пальцы на руках не гнулись, колени дрожали.

Потом он заставил Пуму обвязаться и вытащил ее наверх. Вдвоем они вытянули Дрозда. Тянуть втроем палевого мула Вюртембергу показалось еще сложнее, чем карабкаться самому. Енот увязал его как следует и обвязал ослиную голову мешком, чтобы тот не боялся и не расшибся об камни во время подъема. Пума, рыцарь и Дрозд тянули на счет «три», а Рептилия накидывала освободившуюся веревку кольцами на огромный камень для страховки. Потом мула запрягли, и он вытянул лошадь. Подняли багаж: одежду, еду, дрова. Последним был легкий Енот.

Путники оказались на голой вершине горы. Спустилась ночь, мигая светили звезды, стоял лютый мороз. На плоском камне негде было укрыться от ветра, а разводить костер невозможно. Приняли решение обвязаться страховочным шнуром и цепочкой двигаться вниз по склону несмотря на темноту и опасность провалиться в трещину. Пум-Пум шла впереди отряда, потому что была самой легкой, если не считать Быстрого Оленя.

Ее легче было вытаскивать из пропасти. Она три раза срывалась куда-то вниз и повисала на веревках. Всякий раз мучительно замерзая, болтаясь во мраке, дожидаясь, когда друзья вытащат ее. Боялась же Пума больше всего, что черная лошадь упадет, покатится и утащит за собой всех.

Остановились уже под утро, когда внизу лысого склона стали попадаться нагромождения скал, давным-давно обрушившихся с вершины. Взошла луна, осветила камни и клочья снега, которые ветер не смог выдуть из трещин и впадин. Пума оглядела своих товарищей: голова Вюртемберга заиндевела вся, он был страшен. Шкуры лошадей покрылись растрескавшейся коркой льда, на мордах у них висели сосульки. У Черного Дрозда оказалось разбитым лицо, вероятно, он тоже падал в пропасть. Один Енот радовал глаз и производил респектабельное впечатление благополучного баловня судьбы.

— А не вздремнуть ли нам немного? — зевнул он, останавливаясь с подветренной стороны кучи камней.

И все просто попадали, кто где стоял. Но через несколько минут уже собрались с силами, соорудили из камней что-то вроде стены и очага, развели костер, придвинулись к нему вплотную и, задремывая, стали дожидаться утра.

Во время Пуминого дежурства ей померещилось, что одно пятно снега, неясно шевелясь, бесшумно приближается к спящим. Пуме показалось, что оно передвигается только тогда, когда она отворачивается. Решила проверить: отметила, что между пятном снега и выщерблиной в скале расстояние около десяти шагов. Пума отвернулась, а когда взглянула снова, снег лежал уже около очага. «Не иначе, я сплю!» — Пума стала тереть глаза, в это время снеговая дрянь метнулась и накрыла сеньора Вюртемберга. Пума вскочила и распорола белое пятно ножом. Кровь брызнула во все стороны. «Я убила Джошуа!» — с ужасом подумала она. Окровавленный Вюртемберг проснулся, стряхивая с себя две половины мертвого снежного бугра.

— Поздравляю, — сказал Дрозд, — Пумочка, ты добыла зимнюю пиявку. Мне в детстве о них рассказывали. Я думал, их уже не осталось. Ты добыла крупную зимнюю пиявку.

— Ты пр-редупр-редить не м-м-м? Не м-мог? — спросила Пума, которую трясло.