Енот-потаскун (СИ)

Мы выскользнули за калитку и отправились в лес. Солнце уже клонилось к закату – усталое, подслеповатое. Немного кружилась голова, то ли от вина, то ли от веселого бешенства этого чудесного дня, то ли от взглядов Антона. Хотелось носиться, шуршать листьями, вопить от переполняющих эмоций.

- Как тебе? – спросил он, когда мы уже возвращались.

- Отлично. Только кажется, будто все смотрят на меня и думают: что он в ней нашел?

- Или наоборот: что она в нем нашла?

Мы расхохотались, как два дурачка, которые смеются не потому, что смешно, а потому, что хочется смеяться. Я вскарабкалась на поваленное дерево, прошла по нему, балансируя, остановилась, глядя сверху.

- Прыгай, - Антон протянул руки. – Я тебя поймаю.

Я спрыгнула, он подхватил меня, прижал на секунду к себе и отпустил, продолжая держать за руку. Так и мы и вернулись на дачу: держась за руки и молча улыбаясь. А там, пока нас не было, банкет превратился в фуршет. Все сидели или бродили где попало, таская со стола закуски. Начало темнеть, зажгли фонари.

- Что ты скажешь, басист? – Леха протянул Антону гитару, цитируя Чижа.

- Может, не стоит? – он покосился на меня.

- Ладно, Енот, не ломайся! Уважь именинника.

Я заметила, как Антон дернул уголком рта, словно с досадой, но гитару взял, подстроил и спел несколько песен. Посматривая в мою сторону, как будто делал это для меня. Песни были старые-престарые, те, которые я очень любила, особенно «Звездную сирень» и «Луну на рассвете». Мне их пел отец, а Антон-то откуда знал? И уж точно не мог знать, что я их люблю. Я была очарована. Голос его мне понравился с первого телефонного разговора, но пел он вообще волшебно – мягко, негромко, так, что внутри все замирало.

Кто-то включил музыку, начались танцы.

- Пойдем? – Антон протянул мне руку, когда заиграла еще одна моя любимая песня – «Hold me for a while».

Он держал меня чуть на пионерском расстоянии, не прижимая, и я догадывалась, почему. От одной мысли об этом по спине бежали мурашки. Словно сердце сбивалось с ритма и не хватало воздуха. Я вспомнила, как Антон целовал мою грудь, расстегивая пуговицы на кофте, и меня мгновенно затопило лихорадочным жаром.

Потом я потеряла его из вида и нашла на веранде. Он сидел в шезлонге и курил, глядя в темноту.

- Садись, - кивнул на соседний. – Не замерзла?

Я села, Антон снял со спинки флисовый плед и набросил на меня. Я прислонилась головой к его плечу и закрыла глаза. Мне нравилось с ним разговаривать – так просто, непринужденно, не подбирая слова и не подыскивая темы. Но и молчать было ничем не хуже. Так же легко и уютно. Музыку уже выключили, все ушли в дом, и только одинокий не впавший в спячку кузнечик выводил свою незамысловатую мелодию.

- Эй, там, на палубе, - крикнул, выглянув на веранду, Леха. – Вы на чердаке спите.

Я вздрогнула, и Антон это почувствовал.

- Ну я же сказал… - поморщился он.

- Принеси мою сумку, пожалуйста, - попросила я.

Пока Антон ходил к машине, я поднялась на второй этаж, а оттуда по узкой лесенке на чердак. Там была только одна комната, просторная, под скосом крыши. Двуспальная кровать под пестрым покрывалом, шкаф, столик и два стула. И большое незашторенное окно с видом на лес, в которое заглядывала почти полная луна. Я села на кровать, пытаясь унять крупную дрожь. Разве что зубы не стучали.

Шаги по лестнице… Что будет дальше?

Антон поставил сумку на кровать и развернул черный сверток, оказавшийся надувным матрасом. Судя, по размеру, детским.

- Душ и туалет на втором этаже, в конце коридора, - сказал он, собираясь его надувать. – Беги, пока никого нет.

Я взяла сумку, спустилась по лестнице, нашла закуток с изображением писающего мальчика на двери. Быстро ополоснулась, почистила зубы, натянула пижаму.

Дурочка Снегурочка, папа Дед мороз. Напридумывала себе. Да он после тех двух разов тебя за километр обходить будет. И вообще. Оказал любезность, помог с машиной. Попросил об ответной услуге. Все. И слава богу. Никаких ничего.

Я вернулась на чердак. Антон уже лежал на полу на матрасе, укрывшись покрывалом с кровати.

- Спокойной ночи, Наташа! – сказал он, когда я забралась под одеяло и выключила свет.

- Спокойной…

Ага, как же! Я вертелась, как пропеллер. Пыталась выровнять дыхание и хотя бы притвориться, что заснула. Но от напряжения сводило мышцы, как у ребенка с гипертонусом. Антон тоже не спал: на каждое его шевеление матрас предательски отзывался сухим шелестом.

Наконец я не выдержала и села, едва не плача.

- Не уснуть? – Антон тоже приподнялся.

- Нет…

А дальше как будто кусок выпал из реальности. Каким-то образом он вдруг очутился рядом со мной, и мы целовались, как в тот раз, в машине. Жадно, нетерпеливо.

- Я не получу снова с ноги? – шепнул Антон мне на ухо.

- Нет.

- Ты… хочешь?

- Да! – я потянула вверх его футболку.