Энские истории

Была суббота. Весь оперативный состав поехал на стрельбы. Отец был за старшего. Опера получили табельное оружие, погрузились в автобус и поехали на стрельбище.

Помню, отец всегда ругался: "Тир должен быть в подвале, а стрелять надо — каждый день!" К сожалению, на практике все было иначе. Стреляли редко (и не очень метко), а ездить приходилось за город.

В автобусе Коля и Илья сели по разные стороны. Оба всю дорогу смотрели в окно — один в правое, другой — в левое. У каждого под мышкой грелся пистолет. Каждый боролся с искушением; но патроны еще не раздали; обоймы были пусты.

Приехали на стрельбище, отец выдал всем по шестнадцать патронов. Снарядили обоймы, поставили оружие на предохранитель.

Затем поступила команда: "Выйти на огневой рубеж!" и прозвучали фамилии: Иванцов, Беленов, Крайнов.

Саша усмехнулся:

— Хорошо, что я буду между вами, а то еще перестреляете друг друга.

Илья промолчал. Николай презрительно поджал губы.

Подошел инструктор по огневой подготовке, напомнил, что стреляные гильзы надо будет потом сдать. Все трое молча кивнули: мол, знаем.

"Огонь!"

Рощица вдали — там, за огневым рубежом — переливалась свежим ветром. Его шума не было слышно; зато очень хорошо видно — зеленые листочки, подхваченные набегающим потоком, оборачивались серебристым исподом и стыдливо трепетали в цепких пальцах сладострастного ветерка. Трава на поле, густая и сочная, не истоптанная и не изъезженная, надежно защищенная треском выстрелов и посвистом пуль от непрошеного вторжения, с возбужденным шепотом тянулась туда, поближе к рощице — чтобы не пропустить интересного зрелища.

Стрелки вытянули правые руки и слегка согнули их в локте; левые заложили за спину. Три подбородка взметнулись вверх; три курка щелкнули, взведенные. Три глаза прищурились, передавая пристальную зоркость черным зрачкам стволов.

Наступила тишина… Время вспотело и затаило дух…

И вдруг… Грохот выстрела, как сухой треск разрываемой материи. Сразу же — еще и еще.

В черной груди мишеней возникли круглые аккуратные дырочки; сквозь дефекты фанерной плоти просунулись блестящие спицы солнечного света.

Пинт напряженно смотрел в трубу, оценивая результаты. Выстрелы следовали один за другим. Пинт морщился — точность попаданий была никудышной. Он мог бы подумать, что всему виной несовершенное оружие, если бы сам не пристрелял все пистолеты в отделе. Помнится, однажды он потратил на это целый день; вставил два патрона в уши — чтобы не оглохнуть — и дырявил самозабвенно мишени, не забывая при этом проводить корректировку — подкручивал винты, смещавшие прорезь прицела, маленькой отверточкой. Он считал это самой реальной заботой о безопасности своих сотрудников, и никогда не упускал возможности посвятить пару часов боевой подготовке. Он самолично отрабатывал с операми приемы самбо, учил вести скрытое наблюдение и, наоборот, уходить от преследования. Он заставил всех получить водительские права, и, хотя личных машин ни у кого не было, все по очереди сидели за рулем старенькой служебной "Волги".

Словом, Оскар Карлович постоянно натаскивал своих сотрудников, вырабатывал у них разнообразные полезные навыки, которые, по его мнению, могли бы однажды спасти жизнь кому-нибудь из оперов. Поэтому сегодняшняя неважная стрельба трех его любимцев сильно расстроила Пинта. Он помрачнел и что-то беззвучно бормотал себе под нос: никто и никогда не слышал от него бранного слова.

Первая обойма закончилась. Недовольный результатами стрельбы, Пинт построил всех в одну шеренгу.

— Господа офицеры! — громко сказал он, прочистив кашлем горло. — Позволю себе заметить, что стреляете вы из рук вон плохо. Старушки из группы здоровья справились бы с поставленной задачей не в пример лучше. Может, будете стрелять с закрытыми глазами — хуже-то уж точно не будет?

Все молчали. Оскар Карлович — или полковник Кар-Кар, как его, любя, называли между собой подчиненные — неспешно прохаживался взад-вперед.

— С тех пор, как трудолюбивые китайцы изобрели порох, в тактике ведения индивидуального боя многое изменилось, — четко выговаривал Пинт. — Появилось стрелковое оружие. Табельное оружие для офицеров милиции — пистолет Макарова; повторяю для тех, кто не в курсе.

— Даже дилетанту понятно, что "Мерседес" лучше "Жигулей". Австрийский пистолет "Глок" по своим тактико-техническим характеристикам значительно превосходит "ПМ". Это также общеизвестно. Однако мы обязаны в совершенстве владеть тем, что имеется в нашем распоряжении. Пистолет Макарова — тяжеловат, емкость магазина — небольшая, прицельная дальность — невелика. Качество стали, из которой сделан пистолет, также оставляет желать лучшего: если вы в быстром темпе расстреляете одну обойму и сразу же зарядите вторую, то последнюю пулю пистолет выплюнет из ствола не более, чем на три метра; ее можно будет поймать руками. Тем не менее, зная все вышеперечисленные недостатки личного оружия, вы не даете себе труда научиться метко стрелять; такая безответственность — преступна.