Enter Rupor

Алекс сделал вид что слушается, потянул ремень из джинсов и резко метнулся за спину батюшке. Со всей силы надавил на толстую шею и сжимал, пока не стих хрип. Усадил обмякшую тушу на стул, завёл руки за спинку и стянул своим ремнём. Пряжка даже звякнула, в знак его молниеносной победы.

– Головомойка, так головомойка. Сам напросился! Получишь всё моё почитание!

Алекс со смартфона включил телевизор. Выбрал запись с сеансом гипноза, которой батюшка обожал наказывать непослушных сыновей и нажал воспроизведение. Тайное оружие проповедника покарает его самого, разве не символично? На экране замерцали концентрические круги, и забубнил чарующий голос, предлагающий расслабиться и перестать сопротивляться. Пришлось даже отвернуться, чтобы ненароком не провалиться в адскую бездну послушания. Алекс знал, что мягкие интонации лишь морок на дороге в пекло. Они заманивали в глубины подсознания и отнимали способность к сопротивлению, тогда-то батюшка и надиктовывал свои безумные приказы. После них Майк совал пальцы в тяжёлую железную дверь подъезда и в ужасе ждал удара. Колол себя кухонным ножом. Ломал в руках стеклянные бокалы. Самому же Алексу приходилось ещё хуже. Перед глазами шарахнулись жуткие тени от всепожирающего огня… и он замотал головой, чуть не прокусив губу. Такое лучше не возвращать в реальность из пропасти воспоминаний.

Батюшка очнулся и недоумённо заёрзал на стуле.

– Охренел, щенок?

Его тихий голос болезненно резанул по ушам. Он никогда не кричал, наоборот чаще шептал, заставляя к себе прислушиваться. Но это не мешало передавать самые оглушительные интонации.

Алекс специально встал подальше и зашёл за его спину, чтобы случайно не столкнуться с ним взглядом, но всё равно не решался оторвать глаза от пола. Тяжело вырваться из порочного круга и перестать быть жертвой. Одной смелости тут чаще всего не хватает, надо чтобы сложились звёзды и обстоятельства вывели на выигрышный вектор. Ему повезло. Он получил свою возможность и теперь терпеливо ждал, когда подействует гипноз. Если бы не таблетки, он бы, скорее всего, захотел отомстить и заставить мучителя пережить всё то, что выпало ему самому, но спад агрессии подсказывал верное решение: «Заставить проповедника поверить, что сын его почитает».

Батюшка ревел, как пойманный в капкан бык, глухо, с надрывом, но упрямо не верил, что угодил на бойню. Он уже не угрожал, а просто озвучивал, что сделает с сыном, после того как освободится. Все грехи можно искупить, но понимание искупления у всех разное.

Алекс давно заткнул уши, чтобы не слышать убаюкивающее гипнобурчание, и особенно обещания неминуемой расправы. Он привык, что самое страшное не то что вот-вот случится, а то, что никак не происходит. После десятков сеансов внушения невозможно оставаться уверенным ни в чём. Особенно когда твои сомнения подпитывают ложью: «Батюшке достаточно произнести секретное слово, и его неразумное чадо прыгнет с крыши», «Батюшке достаточно произнести секретное слово и его неразумное чадо запихает себе мертвенно холодный ствол ружья в рот», «Батюшке достаточно произнести секретное слово и его неразумное чадо выпьет уксус из горла бутылки…». Алекса передёрнуло. Он никогда не чувствовал полного спокойствия и тем более умиротворения, ведь где-то глубоко внутри его головы могла скрываться потайная кнопка, запускающая немедленное самоуничтожение. Если проклятое секретное слово существует, останется лишь безучастно наблюдать за собственным самоубийством, не в силах даже зареветь от разочарования.

Он ковырял заусенец у ногтя большого пальца, пока не хлынула кровь, умоляя всех истинных богов храма, чтобы сеанс гипноза поскорее закончился. И в какой-то момент батюшка замолчал. Его плечи безвольно опустилась, и голова склонилась на грудь.

– Выпрямись! – потребовал Алекс.

Тело проповедника мгновенно напряглось, будто снизу его проткнул невидимый железный штырь. Позвоночник даже захрустел от резкого движения, а мышцы так натянулись, что между лопатками треснула сутана с амурами.

– Подними ногу! Выше! Ещё!

Только когда колено батюшки начало выгибаться в обратную сторону, Алекс отменил приказ. Он должен был убедиться, что тот не притворяется.

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть, но он нажал на приём и прижал мобильник к уху.

– Громкую связь, – потребовал голос магистра-чревовещателя и услышав эхо своих слов в голой комнате, продолжил. – Хочу ощущать все твои движения. У тебя одна извилина, так что я возьму всё в свои руки, чтобы ты не накосячил. Что будешь говорить?

– Я готовился, – обиделся Алекс и повернулся к батюшке. – Теперь запоминай. Отныне и до конца твоих дней ты больше никогда не будешь издеваться над своими сыновьями, даже если они начнут делать то, что тебе совсем не нравится. Ты не станешь заставлять их делать то, что кажется правильным тебе одному. Даже когда они будут вести себя не так, как в твоих священных книгах, ты всё равно будешь добр к ним и будешь свято верить в то, что они почитают тебя…