Энциклопедия чудес, загадок и тайн

В момент аварии служебный диалог изобилует русскими непечатными выражениями и сводится в общем-то к одному вопросу: "…Куда… ты…, рулишь…?" Но тогда рассуждать было некогда и экипаж едва только смог, перешел на ручное управление. Конечно же, мгновение было потеряно и «Союз» все-же ударился о «Кристалл» самой уязвимой своей частью спускаемым аппаратом. Задержись космонавт еще на мгновение и удар был бы сильнее. А дальше либо произошла бы разгерметизация (правда, космонавты уже были наготове в скафандрах), либо повредилась бы теплоизоляционная обшивка СА, которая безусловно не выдержала бы тогда огненного спуска в атмосфере и превратила бы обоих членов экипажа в горстку пепла.

Это происшествие навсегда вошло в историю как первое в мире столкновение в космосе двух аппаратов. Лиха беда начало. Первый в мире серьезный пожар в космосе произошел на «Мире» спустя 3 года, в феврале 1997-го. Точнее, горел не центральный блок «Мира», а все тот же злополучный первый «Квант». И на это раз русские парни в космосе не растерялись и пустили (впервые!) в дело огнетушители.

Задымление было не слишком большим, но из-за того, что воздух на станции находится в замкнутом объеме, пришлось целый день ходить (т. е. летать) в респираторах, а запах гари держался даже спустя несколько недель. Космонавты люди благодарные, и они безусловно помянули добрым словом покойного конструктора Королева, который является полноправным их спасителем.

Когда-то на заре космонавтики, когда только прорисовывались основные контуры пилотируемых кораблей, Сергей Павлович категорически выступал за усложнение системы жизнеобеспечения, хотя был большой соблазн создавать в кабинах всех аппаратов кислородную атмосферу и проще, и по массе легче, и в эксплуатации надежнее, и давление в кабине позволяло снизить до минимума.

Американцы выбрали именно такую, хотя прекрасно знали единственный минус такого решения — в чистом кислороде пожар мог возникнуть от любой искры. Он и возник при первом удобном случае, унеся жизни трех членов экипажа «Аполлона» (астронавты не успели даже дотянуться до бесполезных огнетушителей).

Чуть позже возгорание было и на «Салюте», космонавты в панике хотели покинуть станцию, но академик Мишин тогда правильно настоял; вернулись, устранили аварию и продолжили работать. Если бы на «Мире» была не кислородо-азотная «земная» смесь газов, а чистый кислород, то станция мгновенно превратилась бы в первый в мире крематорий на орбите, затушить пожар на котором невозможно в принципе. Разве что путем разгерметизации… И первая в мире разгерметизация обитаемого отсека произошла тоже на "Мире".

Во второй половине дня 25 июня 1997 года случилось второе в мире столкновение в космосе, второй раз за штурвалом кораблятарана находился один и тот же космонавт Василий ЦИБЛИЕВ. Случай вдвойне редкий из сотен русских пилотов-таранов лишь единицы пережили 2 тарана, из сотен японских камикадзе вообще никто, а здесь 2 тарана в вакууме и отделаться только легкими испугами, выговорами и временным отстранением от работы!..

Но началась авария задолго до этого она была запланирована тогда, когда стали рушиться союзные связи между Россией и самостийной Украиной, где ранее производились некоторые детали системы «Курс» той самой, которая обеспечивала до сих пор сближение и стыковку кораблей в космосе. "Первый звонок" прозвучал 4 марта, когда не удалась повторная стыковка "Прогресса М-33".

Привезший припасы с Земли «Прогресс» отстыковали и отвели от станции, чтобы временно освободить стыковочный узел для "Союза ТМ-25", но вернуть с двух попыток обратно грузовик не смогли, помучившись с ним вдоволь, просто утопили его в океане вместе со столь нужными для космонавтов запасами свежей воды… Причину неудач с тридцать третьим «Прогрессом» решили найти с помощью тридцать четвертого «Прогресса» и…вновь неудачно! Грузовик отвели от станции, выдержали в отдалении полутора сотен метров и вновь разогнали в сторону комплекса.

Думали, что разгоняют на экспериментально-тренировочную стыковку, а оказалось разгоняли на таран! Задача состояла в том, чтобы попасть стыковочной штангой «Прогресса» в стыковочную воронку диаметром менее метра, на таких скоростях задача ювелирная, но многократно повторявшаяся на практике. На несколько сот случаев успешных стыковок было всего несколько промахов, но всегда электроника заранее предупреждала об ошибке, и корабли успевали затормозить до того, как врубиться в боковую стенку или торец стыковочного узла.

Пилотировавший грузовик дистанционно Циблиев понял, что промахивается и отдал команду на торможение… Однако, понял он это чуть позже, чем если бы это смогла бы понять стоявшая на «Прогрессах» система «Курс». "Тридцать четвертый" мог тормозить еще около 30 метров, но…не сделал этого… возможно потому, что антенна, на которую передавалась команда с «Мира» к торможению была в тот момент возможно уже экранирована корпусом самого «Мира». "Прогресс М-34" врезался в модуль «Спектр» (бывший "Квант-4") на относительно малой скорости.