Энциклопедия глупости. Часть 1

этаж. Вызвавший «скорую помощь» очень обрадовался, что друг остался

жив. В «скорую помощь» позвонить, естественно, забыл. Они вдвоем, на

радостях, начали квасить за неожиданную приятную встречу и за Господа,

который бережет пьяных и святых.

Тут приехала «скорая помощь». Бегут скорее с носилками по

лестнице вверх. Звонят. Заходят. Спрашивают: «Кто вызывал «скорую

помощь»?

- Я.

- Что случилось?

- Да ничего страшного, мы тут напились, и мой друг выпрыгнул вот из

этого окошка. Ну, я вас и вызвал, а он вдруг, раз и заходит…

«Скорая» - а их было три человека – очень слаженно, по-

агитбоигадовски покрыла их обоих матом. Мол, ребята, врите, но не

завирайтесь!

- Как, вы мне не верите? – рассердился правдолюб. Не верите, что я

выпрыгнул из окошка? Это что, значит, я вру? Вот, смотрите…

И снова выпрыгнул! «Скорая» с носилками бежала по лестнице вниз

с такой скоростью, словно пыталась подставить их под выпрыгнувшего до

того, как он долетит до земли. К сожалению, во второй раз все обошлось

гораздо печальней. Хоть и остался жив наш гордец, однако в реанимацию

попал. «Скорая» так и не успела подставить под него носилки.

Издревле на Руси святыми считались

убогие, нищие, пьяницы.

Значит, с каждым годом мы становимся

все святее и святее!

В 70-е годы со студенческим театром Московского авиационного

института я попал на атомоход «Арктика». Ледокол стоял на рейде в порту

Диксон. Все моряки и рабочий персонал сошли на берег. В магазинах их ждали

товары по талонам: редкая по тому времени колбаса сервелат, а если повезет, то и

финские сосиски… А главное, возможность отчаянно напиться, чтобы, как

считалось в то время, вывести из себя накопившуюся за время работы на

атомоходе радиацию. Особенно ждали моряков на берегу, конечно же, местные

диксоновские девчонки.

Нас же – агитбригаду – наоборот, загрузили на судно! Поместили в

одно большущее помещение, похожее по объему на номер совдеповской

гостиницы, рассчитанный на 10-12 человек. Я помню, в этой каюте была

совершенно неаргументированная жара, как в предбаннике финской бани.

Отопления разогрелись так, что на них можно было жарить яичницу.

Казалось, на всем ледоколе был только один человек, помощник капитана,

который нас встретил и проводил до каюты.

- Видите, как сегодня холодно на улице, - сказал он.

Хотя выражение «на улице» было в данной ситуации совершенно не к

месту. Потому что ближайшая улица находилась примерно за две тысячи

километров. Дощатые тротуары вдоль диксоновских канав, с двух сторон

мостовых, назвать улицами возможно было с такой же натяжкой, как назвать

валенки кроссовками.

– Зато видите, как у нас тепло внутри нашей «Арктики»! Это

потому, что отопления обогреваются вторичной водой от реактора!

От его хвастовства захотелось поежиться. Возникло ощущение, что

вокруг летают быстрые нейтроны, пронзая насквозь все вокруг, вплоть до

наших туловищ. Ведь что бы там ни говорили о суперзащитах современного

реактора, но сам реактор был тут, совсем рядом. Но, главное, очень хотелось

пить. Из-под крана лилась обычная совдеповская рыжая вода в рыжую, как

голова ирландца, раковину.

Похвастав другими достопримечательностями, вторичным контуром,

квазидискретным континуумом и знанием биографии Гейгера-Мюллера,

помощник капитана тут же исчез, как будто растворился в парах тяжелой воды.

Мы остались наедине с собственной жаждой и испугом от летающих вокруг

нейтронов. Одни, в очень душной каюте. Я вышел в коридор в надежде

встретить хоть кого-нибудь из рабочего персонала. Никого! Пустые коридоры,

в которых впору было снимать финальную сцену голливудского триллера!

И вдруг… Смотрю, навстречу мне на четвереньках, опираясь сразу на

обе стенки коридора, ползет матрос, периодически прислоняясь, чтобы

передохнуть. Я понял, что он уже не первые сутки выгоняет из себя радиацию

народным методом. Чтобы он быстрее признал во мне «своего парня», я тоже

встал на четвереньки, и, тормоша «прислонютого» за плечо, громко и несколько

раз повторил вопрос:

- Воду из-под крана пить можно? Воду из-под крана? Здесь?

Пить? Можно пить воду? У вас? Из-под крана? Пить воду? А? А? А?

Матрос долго смотрел на меня, видимо соображая, кто я, зачем здесь и

почему его отвлекаю? Мы стояли друг напротив друга на четвереньках, точь-

в-точь как гиббоны в клетке. Не меняя позиции, я еще пару раз повторил свой

вопрос слово в слово. Наконец, он что-то сообразил, и, почти предсмертно

шевеля губами, выдавил из себя:

- Можно. Но только разведенную!

И отстранив меня, как неодушевленное препятствие, пополз дальше.

Тяжела жизнь жены моряка –

полгода ждать, пока муж

свалит в море!

Ничто так не сближает людей,

как общественный транспорт

по утрам.

Двое пьяных едут в автобусе. Контролер потребовал оплаты