Энциклопедия йоги

Бхакти-йога часто приводится как пример типичного дуалистического учения, но дуализм справедлив не для всех школ данного направления йоги. Даже если вначале все поклоняющиеся относятся к Божественному как к некой Личности, представляющей собой отдельное существо, конечная цель некоторых школ состоит в слиянии с Божественным до такой степени, что человек полностью забывает о собственном бытии: Господь познается как единственная Реальность — познание, которое уничтожает иллюзию эго(ис)тичной личности и тем самым преодолевает представление о существовании обособленного существа, иначе поклоняющегося.

История идеала бхакти

Подход, связанный со служением единому богу, имеет поразительную историю, которую мы знаем весьма приблизительно. В Ведах есть лишь немного гимнов, которые утверждают страстно-эмоциональное отношение к божеству. Образность ведийских заклинаний носит величественный, но отстраненный характер, здесь отсутствует религиозный пафос, типичный для средневековой бхактской литературы. Хотя ведийские гимны вовсе не лишены набожности.

Поэтому вступительный гимн Ригведы возносится богу Агни, который, как сказано, «достоин призываний риши (провидцев) — как прежних, так и нынешних» (1.2), и которого просят быть доступным «как отец — сыну» (1.9). Гимн 8.14.10 говорит о восхвалении Индры, быстро движущегося «словно веселая волна на воде». В гимне 1.171.1 мудрец Агастья обращается к Индре и Марутам таким образом: «Я иду к вам [вот] так с поклоном/гимном я испрашиваю благоволения доблестных». Ведийские гимны полны мифологических аллюзий, поэтических метафор и мольб наряду с требованиями. Помимо прочего, провидцы выпрашивали бессмертия (амрита) в обществе богов.

Давайте вспомним, что слово риг, которое по законам благозвучия перешло в риг в сложном имени Риг-веда, означает «восхваление». Это уже само по себе отражает исконную набожность древних ведийских провидцев и жрецов. Ведийские гимны — это воззвания к высшим силам и почтительное их прославление, и здесь мы находим самые ранние истоки бхакти-йоги.

Однако ведийское благочестие существовало в рамках религии с развитой системой жертвоприношений, которая со временем становилась все более изощренной и требовательной. К периоду Брахман — текстов, истолковывающих ведийские ритуалы и мифологические аллюзии — педантичная жертвенная обрядность, похоже, заглушила элемент благочестия. Собственно осуществление ритуалов и умиротворение богов или поиск их покровительства при жертвоприношениях стали важнее, нежели личная преданность Божественному. Возможно, бесконечные потребности обрядности вынудили многих жрецов руководствоваться больше чувством долга, чем голосом сердца, теснимого чувством духовного томления или признательности.

Не удивительно, что монотеистическая традиция панчаратры с давних пор притягивала все большее число тех, кто находил ведийский пантеон богов недостаточно убедительным, или безличный Абсолют (брахман) ортодоксальных богословов слишком отвлеченным, либо тех, кому жертвенная обрядность браминов не приносила никакого эмоционального удовлетворения. Традиция панчаратры угождала тем, кто жаждал личной близости с Божественным, и их поклонение совершалось вокруг Бога Васудэва-Нараяна-Вишну. Уже Шата-патха-брахмана (13.6.1) упоминает жертвенный ритуал панчаратра в связи с Богом Нараяной, и Махабхарата (12.335) повествует о мудреце Наре, как последователе Нараяны и гостеприимном хозяине многих мудрецов, сведущих в системе панчаратра [103]. Таким образом, данная традиция зародилась задолго до появления Будды и процветала на окраине древнего индийского общества. Несмотря на естественную неблагосклонность со стороны ведийского жречества, ей тем не менее удалось потеснить ряды традиционных верований.

В большой степени благодаря успеху этой религиозно-духовной традиции — представленной в невероятно популярных Бхагавадгите и Бхагавад-пуране — индуизм стал тем, чем он является сейчас: религиозной культурой храмов, священных образов и благочестивого поклонения. Традиция панчаратры, которую порой называют бхагаватизмом, также содействовала послеведийскому развитию йоги. Она ввела понятие и практику бхакти в то, что слишком часто представлялось рассудочным или суховатым подходом к Самопознанию.

Хотя путь бхакти в своих истоках наиболее тесно был связан с религиозным поклонением богу Вишну, само слово бхакти употребляется в специальном значении в одном раннем сочинении, посвященном богу Шиве. Это Шветашватара-упанишада (6.23), исключительно монотеистическое произведение, обычно относимое к третьему или четвертому веку до н. э., но вероятно, возникшее в добуддийскую эпоху. Этот текст развивает двоякую идею любви к Богу и любви к духовному учителю, которого следует любить так же, как и Божественное, поскольку он или она суть его воплощение.