Энциклопедия юности

Но есть еще и итоговый опыт языка, выраженный в словаре. У каждой жизни – свой словарь, свой подбор и ассоциативная связь главных понятий, их дробление на более частные. Соорганизация языка с памятью и дает жанр энциклопедии. При этом перекрещиваются персонально-именной и предметно-тематический способы отсылки. И в Энциклопедии Жизни, и в таком ее возрастном отсеке, как Энциклопедия Юности, имена собственные столь же значимы, как житейские слова и общие понятия. «Бахтин». «Девушки». «Квартира». «Казаков». «Писательство»… Связь всех явлений данной жизни не обязательно сюжетообразующая, как в романе, она может быть и словообразующей, и музейно-выставочной – круговым эхом, хороводом идей, взаимоотсылкой имен и понятий – как в Энциклопедии. Одновременно лирической и диалогической, персональной и концептуальной.

Хронологически Энциклопедия охватывает семилетие с 1967 по 1974 г., от поступления в университет до начала семейной жизни, когда общение между ее соавторами и согероями было особенно частым и близким, т. е. с 19 до 26 лет для С.Ю. и с 17 до 24 – для М. Э. Собственно, так полагает и психологическая наука: юность продолжается примерно от 17 до 21–23 лет (в разных интерпретациях). Но Энциклопедия забегает и на несколько лет назад и вперед, в «предъюнье» и «заюнье», от старших классов школы до отъезда С.Ю. во Францию в 1977 г.

Так уж получается, что название книги – Эн… Юн… – частичная анаграмма наших фамилий: Э-н и Ю-н (начинаются на соседние буквы, а кончаются на общую). Каждая словарная статья, как правило, состоит из чередующихся текстов двух авторов, которые начинаются инициалами фамилий, Э или Ю. Эта Энциклопедия – диалог не только двух личностей, но и двух призваний и мироощущений, в какой-то степени диалог философии и литературы.

Книга в основном завершена в 2009 г., дополнена и переработана в 2017 г.

А

Абсолют

Э

Уже в ранней юности, если не в позднем отрочестве, я определил себя как абсолютиста – вопреки релятивизму и скептицизму. Это означало, что есть нечто высшее, к чему стоит стремиться. Есть движение, путь, надежда на обретение Главного, а не метание от одной точки зрения к другой, причем все они равно обманчивы и ненадежны.

Михаил Эпштейн, 1967

Абсолют, как ни странно, не исключал для меня ни либерализма, ни плюрализма, т. е. ценностей свободы и различия. Собственно, Абсолют образован от лат. absolvere, означающего «освободить», «отпустить на волю». Для меня в Абсолюте была важна его воздушная тяга, сила освобождения от всех идолов и зависимостей: политических, экономических, теологических, лингвистических. Это был для меня даже не столько строгий господин Абсолют, высший, непоколебимый принцип, – сколько прекрасная госпожа Абсолюция, динамика освобождения. Для меня это означало:

интеллектуальное бескорыстие, любовь к мысли ради нее самой;

верховенство человечества над всеми национальными и конфессиональными делениями;

поиск единой, всеобъемлющей веры, которая сближала бы всех людей;

профессиональная открытость любым фактам и выводам;

уверенность в том, что самое драгоценное – это личность и то, что отличает ее от всех других;

настроенность на любовь и чувство всегдашней ее нехватки…

Ю

Литература к моменту нашей встречи вытеснила все другие страсти.

Какая «жизнь»? какая «первичная реальность»? Все было решительно вторичным – что вне литературы. Включая собственно Абсолют (про шведскую водку мы тогда не слышали, а представление о понятии, о Брахмане, у меня с тринадцати лет не умозрительное, благодаря «опыту смерти»: беспредельность распахнутого небытия, куда уходит сущее, то есть конкретно «я» как его образчик, становясь все меньше и меньше, превращаясь в медленно и долго затухающую искорку…).

Сергей Юрьенен. 1965

Был еще и абсолют этический. Стать хорошим человеком. Задача, поставленная в стране, основанной на принципе «нравственно то, что служит делу коммунизма», была настолько сложна, что проекту первого романа я дал название уступчиво-снисходительное: «Иногда хороший человек». К тому же «хорошесть» в моем случае была обусловлена писательством как главной целью, а установка на это шла вразрез и вопреки. Мильон терзаний было на этом пути, пока я не схватился, как за мантру, за формулу Томаса Манна, которой он обязан Ницше: «Мораль художника есть воля к творчеству».

Итак: абсолютизм с приставкой «лит».

Внутри него был и другой – мечта (которую, кстати, я еще не пережил) о произведении абсолютном. Так я воспринимал обращенный ведь и ко мне призыв Федора Михайловича, желавшего русскому юношеству возвыситься духом: «Формулируйте ваш идеал!»

В том укреплял и Лев Николаевич, сделавший для наглядности незабываемо-корявый рисунок в Дневнике: при переплыве реки бери повыше, все равно снесет.

См. ЛЮБОВЬ, РЕЛИГИЯ

Абсурд

Э