Энциклопедия хиромантии. Искусство толкования судьбы от древности до наших дней

Я вновь встретился с Оскаром Уайльдом незадолго до того, как он затеял судебную тяжбу, очень печально закончившуюся для него самого. Когда мы встретились, он спросил, продолжает ли грозить ему внезапная перемена. Я ответил, что да, грозит, и с судьбой не поспоришь. Он воспринял это известие очень, очень спокойно, но как-то отрешенно заметил: «Мой добрый друг, вы прекрасно знаете, что рок убирает со своей дороги тех, кто ему противится».

Наша следующая встреча произошла в 1900 году, после того как я, изрядно поколесив по свету, очутился в Париже. В один из чудесных летних вечеров я оказался на территории Всемирной выставки. Когда мы с друзьями сидели на террасе ресторана, совсем рядом возникла странная, худая, убитая горем фигура, которая прошла мимо нас и села поодаль.

Я бы ни за что не узнал, кто это, не воскликни один из знакомых: «Господи, да это же Оскар Уайльд!» Я невольно вскочил и сказал: «Я должен поговорить с ним». – «Если вы это сделаете, – заметил один из присутствовавших, – то можете не возвращаться». Я принял вызов, подошел к Уайльду и протянул ему руку.

Терзаясь своим одиночеством, он схватил ее, и слезы брызнули из его глаз.

«Мой добрый друг, как это благородно с вашей стороны! Все отвернулись от меня. Как благородно, что вы решились подойти!»

Мы разговорились и проговорили до тех пор, пока не смолкла музыка, вокруг стихли звуки голосов и большая территория выставки погрузилась в мрачное безмолвие.

Фото 5. Посвящение Оскара Уайльда в книге посетителей Кайро

Он все испытал: ошибки, заключение в тюрьму, радость освобождения – все! Наконец я услышал самую горькую часть его рассказа о безнадежном отчаянии, высокомерии и оскорблениях со стороны старых друзей и невозможности вернуться в прежний мир. Я слушал исповедь исстрадавшегося человека, написанную его собственной кровью.

Предлагать ему утешение или надежду было бесполезно – мозг этого человека был слишком велик и мог жить, только питаясь мечтаниями, пока они не обернулись страшной реальностью жизни, жестокой правдой, уготовленной ему роком.

Внезапно, выплеснув бурные потоки слов, которые, шипя и пенясь, прорвали плотину условности, он вскочил и подбежал к реке, медленно катившей свои воды. Мне показалось, что сейчас эта массивная несчастная фигура, резко очерченная на фоне лунного света, устремится с парапета вниз.

«Только пустые люди не судят по внешним признакам. Тайна мироздания заключена в видимом, но не в сокрытом.

Моему другу Кайро, ноябрь 92 г.

Оскар Уайльд».

Я бросился к нему и схватил за руку, но он резко обернулся и, с саркастическим смехом, который мне не приходилось слышать ранее, произнес: «Нет, мой друг, им не удастся сказать, что Оскар покончил с собой. Как бы зашлись лаем эти собаки, а пресса взбесилась бы от восторга! Травля, о господи, длилась слишком долго, но сегодня у меня хватает смелости смотреть им в лицо без страха, а боль… смерть… ее приближает каждый день. Если вы не совершали ни одного доброго дела в вашей жизни, то знайте, сегодня это произошло, когда вы подошли ко мне, выразив свое сочувствие. Вы вступили вместе со мной в Долину теней… Гефсиманию жизни, куда рано или поздно попадают все. Я рад, что испытание пришло и закончилось.

Ваше присутствие вызволило мертвое прошлое из своей могилы. Вы запомнили ту ночь у Бланш… ту самую ночь, в которую я праздновал один из моих величайших триумфов, и запомнили то, что сказали мне. Как часто я думал о том, и всякий раз, вглядываясь в этот обрыв линии судьбы на моей руке, силился понять, почему я не внял предостережению.

Сегодня вы мне очень помогли. Вы вернули меня самому себе. А теперь позвольте мне отправиться домой по одной тихой и спокойной улице. Мы обязательно еще встретимся…»

Больше мы не встретились, но я был в числе тех немногих, кто спустя несколько месяцев шел за его гробом.

Глава 5 Король Англии Эдуард VII

В 1891 году я имел честь впервые встретиться с ныне покойным королем Эдуардом при следующих обстоятельствах.

Одна знатная и хорошо известная в высшем обществе дама, входившая в круг моих клиентов, пригласила меня посетить ее дом на Мейфлауэр, указав при этом определенный час. Когда я прибыл, она встретила меня в холле и провела в курительную залу, расположенную в конце коридора, сказав: «Я хочу попросить вас сделать мне одно большое одолжение. Я хочу, чтобы вы сели за вот этой портьерой и составили бы точное представление по рукам об одном человеке, который явится сюда исключительно ради вас.

Вы останетесь с ним наедине, и, пожалуйста, выскажите ему все откровенно, невзирая на его чувства. Ведь вы постараетесь, не правда ли?» – «Конечно, – заверил я ее. – Я сделаю все, что в моих силах».

Я зашел за занавес, направил электрическую лампу так, чтобы удобно было рассматривать руки, и стал ждать, когда появится мой «субъект». Через несколько минут моя знакомая вернулась в сопровождении одного джентльмена, помогла ему продеть руки сквозь занавески и удалилась.