Энциклопедия «Литература и язык» (с иллюстрациями)

ПЕЙЗА́Ж в литературе (франц. paysage – картина природы), тип художественного образа, которым представлена картина открытого пространства. Поскольку основными предметами изображения в литературе являются человек и окружающий его мир, образы природы в произведениях не менее значимы, чем образы людей. В литературе пейзажи могут приобретать несколько функций: в образцах эпоса с помощью пейзажных описаний прерывают повествование непосредственно перед поворотами сюжета или его кульминационными моментами; в лирике пейзажи могут быть использованы для скрытого или явного сопоставления внутреннего состояния лирического героя с состоянием внешней среды (этот приём называют «психологическим параллелизмом», с его помощью авторы оценивают героев, указывая читателям на гармонию или дисгармонию в отношениях между человеком и миром); кроме того, и в эпосе, и в лирике авторы, стремящиеся к реалистически точному изображению предметного мира, не обходятся без пейзажных подробностей (в драме функцию такого фактографического описания приобретают «интерьеры» – образы закрытого пространства); в отдельных лирических произведениях пейзажные образы могут быть вынесены на передний план, приобрести самоценность (такую лирику определяют как «описательную»).

В литературе каждого народа выделяют «национальные» и «экзотические» пейзажи. Так, изображённые рус. классиками леса, реки, равнины и степи опознаются читателями как «национальные» картины природы:

…Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.

(А. С. Пушкин, «Зимнее утро»)

А образы южных морей, пустынь, джунглей, гор – как «экзотические»:

Внизу туман, уступы и кусты,
Кругом всё горы чудной высоты,
Как после бури облака стоят,
И странные верхи в лучах горят.

(М. Ю. Лермонтов, «1831-го июня 11 дня»)

В европейской литературе 19–20 вв. распространились и «урбанистические» (городские) пейзажи с характерными для них приметами технического прогресса:

В дырах небоскрёбов, где горела руда
И железо поездов громоздило лаз —
Крикнул аэроплан и упал туда,
Где у раненого солнца вытекал глаз.

(В. В. Маяковский, «Адище города»)

Также существует классификация образов природы, учитывающая связь каждого из них с определённым творческим методом какого-либо литературного течения: «идеальный» пейзаж характерен для поэзии классицизма (встречается в одах, где гармонирует с фигурой восхваляемого человека), «бурный» – часто встречается в литературе романтизма и неоромантизма (здесь он резонирует с душой лирического героя или центрального персонажа), «унылый» – в элегиях романтиков и в творчестве представителей критического реализма (в реалистической сатире признаки состояния общества нередко переносятся на состояние природы).

ПЕЛЕ́ВИН Виктор Олегович (р. 1967, Москва), русский прозаик.

В. О. Пелевин

Родился в семье военного. Окончил Московский энергетический ин-т (1989), учился в аспирантуре МЭИ и заочно в Литературном ин-те им. М. Горького (не закончил). Литературный дебют – публикация на страницах журнала «Химия и жизнь» рассказа «Дед Игнат и люди» (1989). Пелевин – автор книг: «Синий фонарь. Рассказы» (1992); «Омон Ра» (1993); «Чапаев и Пустота. Роман» (1996); «Жизнь насекомых. Романы» (1997); «Жёлтая стрела. Повести, рассказы» (1998); «Generation «П». Роман» (1999); «Затворник и Шестипалый. Повести» (2001); «Хрустальный мир» (2002); «Встроенный напоминатель» (2002); «DПП (NN) (Диалектика переходного периода из Ниоткуда в Никуда): Избранные произведения» (2003). В своих произведениях Пелевин создаёт фэнтезийный, виртуальный мир, демонстрирует множество других текстов, цитат, образов, игру со словом, создавая таким образом интертекстуальное пространство. Характерные особенности прозы Пелевина обозначил критик А. Немзер: «Пелевин всегда склеивал сюжет из разрозненных анекдотов – то лучше, то хуже придуманных (взятых взаймы в городском фольклоре, американском масскульте, у собратьев по цеху). И всегда накачивал тексты гуманитарными мудростями. Буддизм, теории массмедиа, юнгианство, структурный анализ мифа, неомарксизм, кастанедовщина – кучу модных заморочек «перепёр» он на «язык родных осин». Проза Пелевина переводится на иностранные языки, вызывает пристальный интерес и читателей, и критиков, которыми оценивается неоднозначно.