Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки. Книга 3. Детство и юность Ираиды. Глава 2

Ещё у меня была слабость – все чертежи у меня получались с жирными линиями. А выполнять чертежи нужно было тонкими линиями. Кстати, это у меня осталось на всю жизнь. Может быть, от близорукости. И ещё – поскольку на чертежах линии были сочными, чертежи получались грязными. После выполнения, мы всегда чертежи чистили хлебом. Накрошишь на него белый хлеб и ладонью катаешь по чертежу, стряхнёшь, и чертёж – белый.

Я (Ираида) и Валя Буянова

Комнатка, которую мы снимали с Валей Буяновой, была узенькой, маленькой. По левой стенке стоял шкаф, затем во всю комнату – огромная двуспальная кровать. За кроватью, в углу, у окна – стол. По бокам втиснуто по стулу. По правой стене стоял старый диван с высокой спинкой. Между кроватью и диваном можно было протиснуться только боком. Спали мы с Валей в одной кровати. За квартиру платили пополам, питались в складчину. Готовили мы только тогда, когда привозили из дома какие-ни будь продукты. А так, обедали в студенческой столовой, а дома – только чай с хлебом.

Перед стипендией, дней за десять, у нас уже кончались и деньги и продукты. Всё время очень хотелось есть.

В нашей коммуналке, кроме нас жила ещё одна рабочая семья. У них было много детей. Жили они небогато. Не знаю, что они ели ещё, но на большой плите в общей кухне, они всегда варили постные щи из квашеной капусты. (Капуста и вода, и никаких добавок или приправ). Не буду говорить о кислом капустном запахе, который впитался даже в стены квартиры, но огромная кастрюля, литров на десять этого варева варилась на плите ежедневно. И вот, в минуты особого ночного голода, когда «подмывало» желудок, я иногда потихоньку прокрадывалась на кухню, зачерпывала почерневшим от старости половником, который всегда торчал из кастрюли, эту похлёбку, и с жадностью втягивала в себя эту жижу. Она казалась мне такой вкусной…

Не на все выходные, но чаще, когда они совпадали с какими-нибудь праздниками, мы ездили домой. Мне нужно было заранее приехать на авто вокзал, чтобы купить билет. Потом я перестала его брать, так как при посадке никто билеты не проверял. Это просто было невозможно. Автобус брали «на абордаж». Уже никто не мечтал о сидячем месте. Автобус не резиновый, но в него набивалось столько народу, что зажатые, как селёдки в бочке, люди, могли только выдохнуть, а вдохнуть уже было трудно. В таком состоянии нужно было ехать до Куровской чуть больше часа. Если проверяли билеты, то, чтобы не высадили, мы, безбилетники скидывались, и передавали деньги контролёру. Наверное, этот способ был изобретён не нами, но действовал он всегда безотказно. Поскольку автобус часто приходил с опозданием, приходилось всегда волноваться – не опоздаем ли к поезду. Сев на поезд, конечно, без билетов, можно было успокоиться – домой доедем точно…

Из дома мы привозили кроме денег, которыми, хоть и в небольшом количестве, но иногда, нас снабжали близкие, кое-какие продукты.

Валя жила в деревне, поэтому привозила овощи: картошку, морковку. А я – то, что можно было взять дома…

В техникуме я сейчас же с головой окунулась в художественную самодеятельность. Тем более, что там уже сложился отличный коллектив.

В нашу комнату в Зуево, гостей мы не приглашали, так как хозяйка нам это запретила строго настрого. Пару раз заходил к нам наш сокурсник – Юлька Кириллин, который пробовал за мной ухаживать. Но я к нему относилась, как к товарищу. А ещё он меня порой раздражал, так как был очень жадный. У него был фотоаппарат, и он часто щелкал сокурсников. Сделав фотографии, он приносил их в группу, сначала давал их всем посмотреть, предлагал каждому отобрать свои, а потом подсчитывал – сколько удовольствие стоит. Когда он это проделал в первый раз, я не поверила, что так бывает среди «своих». Но люди разные, и поступки их разные…

Часть 37 Дружинница

В отличие от учёбы в кожевенно-обувном техникуме, в торфяном – протекало всё нормально, размеренно. Но энергия из меня била ключом. Поэтому я всё время чем-нибудь занималась: художественной самодеятельностью, какими-то общественными поручениями, водила дружбу со всеми комсомольскими вожаками техникума, и даже райкома комсомола (хотя числилась не членом…). И, наконец, когда в техникум пришел представитель милиции и призвал записываться в ряды дружинников, я одна из первых записалась и туда.

Пришли мы в милицию, в составе нескольких человек. Прикрепили нас к сотруднику – Сергею, кажется, Петровичу, молодому, красивому, статному. Он отвечал за работу с молодёжью, в том числе и с дружинниками.

Для начала он провёл с нами несколько бесед. Все его беседы сводились к рассказам разных случаев из его практики. Мы слушали, развесив уши и рты. Затем, все девчонки в него влюбились, но в этом плане он не обращал ни на кого внимания. Кажется, он был женат…

Кроме патрулирования, нас иногда брали на «задания».