Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки. Книга 3. Детство и юность Ираиды. Глава 2

Был такой случай. Почти в центре города, за бетонными стенами стадиона, действовал вещевой полуофициальный рынок. Вдоль забора выстраивался длинный ряд, в основном – женщин. Почему полуофициальный? Потому что разрешалось продавать только не новые вещи. Но, из-под полы продавались и новые (статья – спекуляция), а иногда и ворованные вещи. Всю милицию и даже дружинников они знали в лицо. Поэтому, когда они появлялись на горизонте, все новые вещи вмиг исчезали за пазухой, или под юбкой.

Нас, как новеньких, в одно из воскресений кинули «на эту точку». Наша задача была – присмотреться, потом сделать вид, что мы что-то хотим купить, в это время нас «заберут» вместе с продавцом.

На это «задание» нас пошло несколько человек. Была весна. На улице слякотный снег смешался с грязью, и под ногами чавкал кисельной жижей.

Я помню, как мне понравились туфельки. Они мне действительно понравились настолько, что я готова была их купить на самом деле, если бы хватило денег. В общем, нас с этой женщиной «забрали», и привели в отделение милиции.

Нам пришлось немного подождать, так как дежурный милиционер разбирался с цыганкой. Цыганка скандалила. Через плечо у неё был привязан платок в виде люльки, в которой мирно посапывал спящий младенец. Милиционер что-то ей объяснял, но она продолжала скандалить. Потом неожиданно она вытащила из-за пазухи грудь, полную молока, направила её прямо на дежурного, нажала, и буквально, выстрелила молоком ему в глаза…В конце концов её выгнали из отделения. Она, убегая, продолжала ругаться на чём свет стоит.

На мою торговку оформили бумагу, которую дали подписать и мне, как свидетелю. Женщину ещё задержали, а меня отпустили – дальше работать.

Но, по своей неопытности я не догадалась, что у местных торговок уже я попала на заметку. Мне отомстили. После моего вторичного появления на рынке, через мгновенье, меня окружили женщины. Они вроде бы не специально кружились в шаге от меня, предлагая свой товар. При этом они притоптывали ногами, как бы согревая ноги. А на мне было светло серое весеннее пальто. Через пять минут моё новое красивое пальто было обрызгано практически до пояса жирной грязью. Естественно, я ретировалась, и больше на такие «задания» не выходила.

Но на память о моей «работе» с дружинниками, я написала стихотворение, посвятив его Сергею Петровичу.

1955 г.

Орехово – Зуево.

Торфяной техникум. ПГС

Посвящается моему наставнику в милиции,

Руководителю студенческой народной дружиной

СЕРГЕЮ ПЕТРОВИЧУ.

Вот он, второй от края,

С тенью огромных колёс.
Сколько вагон тот знает
Радостных встреч или слёз.

   Горло сжимают слёзы,

   Глядят на тебя глаза.
   Рушатся разом грёзы —
   Ты провожаешь меня.

Что ж ты молчишь, мой милый?

Не скажешь мне – «Жди меня!».
Что ж ты такой унылый?
Нет в милых глазах огня.?

   Вспомни первую встречу,

   крепких рук…
   Всем сердцем тебе отвечу
   На каждое слово, друг.

Грустно погон сверкает

На стройном твоём плече,
Что ж ты молчишь, не знаю.
Сказал бы, хоть слово, мне.

   Третий звонок раздался,

   Зовёт проводник в вагон.
   Город вдали остался,
   На тёмном перроне – он.

Так, не сказав ни слова,

Расстались мы навсегда.
В нашей жизни суровой
Нас разлучила судьба.

   Сердце, не надо плакать,

   Ты писем его не жди.
   А за окошком слякоть,
   Льют проливные дожди.

Там у него другая —

Зовётся она – жена.
Знаю я, уезжаю,
Счастлива будет она.

   С их я ушла дороги,

   Не всё ли равно – куда?
   Лучше пожертвовать многим,
   Чем с краденым жить всегда…

Словно подбитая птица,

Сердце в груди, не стучи.
А поезд всё дальше мчится,
И что меня ждёт впереди?

Часть 38 Умерла подруга

1955 год.

В эти выходные я не ездила домой. А в понедельник, приехавшая из Шатуры девочка из другой группы подошла ко мне и сказала, что мне просили передать – завтра похороны Нюрочки. Я не отпрашиваясь, бросилась на автовокзал.