Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки. Книга 3. Детство и юность Ираиды. Глава 2

Буду писать, как есть и так, как думаю, придерживаясь своих убеждений. Главным лицом если взять себя? А, если потом другие скажут: хочет себя выставить? Вот уже ловлю себя на боязни, сомнении в том, что скажут другие. Нехорошо. Ведь многие писатели под каким-либо действующем лицом подразумевает себя и большей частью под главным. Хорошо. Я буду одной из главных героев повести. Стоит ли идеализировать свой образ или ещё чей-нибудь? По-моему не стоит, а писать буду, как и решила – обо всём так, как и есть всё на самом деле. Стоит ли выводить и подвергать их критике, со своей точки зрения, – учителей? По-моему стоит о них писать также, как это всё есть на самом деле…

Итак решено. Я начинаю писать повесть не от лица автора, а вообще – о всех и о себе, как о посторонней девочке. Писать начало, не зная конца этой повести. Можно ли так писать? Ведь говорят, что писатель должен заранее выносить всё своё произведение – детище в своей голове и только после этого уже вылить всё, что обдумано – на бумагу.

Конечно у меня масса будет, и есть – ошибок. Но попытка не пытка. Попробую. А там ведь, что выйдет. Для повести думаю завести отдельную тетрадь. Думаю, что в дневник придётся писать после этого – мало. Ведь у меня всё будет записано в повести. Главное, чтобы не было сухо. Пусть это будет всё просто, ясно. Смогу ли? Попробую.

Получила от Оли Медведевой 2-е письмо. Это – девочка, с которой я училась в техникуме. Я ей писала, что мне нравится Михалёв. Просто, по-моему он здесь лучше всех из ребят. Да и на личико он хорошенький. О том, что мне он нравится, узнали девчата и передали ребятам, а ребята ему, как видно. Он стал немного грубее, и в то же время – учтивее ко мне. Мы сейчас часто спорим, а то и ругаемся, но при случае он вежлив, интересовался моей жизнью в техникуме и т. д. Оля желает мне хороших с ним отношений, но, как и когда это всё будет, и будет ли, не известно. А вообще хочется, чтобы мы с ним были друзьями.

Я помню, как сама Оля рассказывала о школьницах из своего города – Загорска. Там находится семинария. После её окончания, семинаристы получают распределение и перед отъездом на новое место, в свой приход, они спешат жениться. Школьницы старших классов стараются познакомиться с семинаристами. Приглашают их на школьные вечера и стараются после выпускных экзаменов стать невестами семинаристов, чтобы после их выпускных экзаменов выйти за них замуж и уехать из дома.

В нашем классе есть Дядин – грек наполовину, я уж забыла с кем. Чёрный такой. Перепёлочка сказала мне, что он с прошлого года дружит с Шульгой из 10 «А» класса. Обычно у меня, как и у каждой девчонки, появляются чувства понимания насчёт чувств ребят. Например, я заметила, что Дядину хоть немного, но нравлюсь. По-моему, это свойственно каждой женщине, и почти каждой девушке. Каждая определяет по любому слову, по любому взгляду, – какое отношение мужчины или парня к ней. Каждый взгляд, каждое слово она переводит, иногда и не намеренно, а даже в глубине мысли, машинально, – на процент его личного чувства к ней, даже, если этот человек ей совсем незнаком. Так и я, не знаю почему, но как-то невольно понимаю, что Дядин смотрит на меня не как на всех. Наши парты стоят рядом. Моя в среднем ряду первая, его в крайнем ряду первая. Он сидел у окна, рядом Власин, а потом я с Перепёлочкой. Власин 3 дня болел и не был в школе. Дядин сидел на его месте и иногда машинально задерживал взгляд на мне. Я подумала, что если бы была на месте Дядина, обязательно поменялась бы местами с Власиным, чтобы быть ближе ко мне. Власин поправился, и Дядин на самом деле поменялся с ним местами. Сегодня Дядин на перемене стал вставать с парты, а я в это время о чём-то разговаривала с Русиной. и как засмеюсь. Засмеялась и посмотрела долгим взглядом, как будто машинально – на Дядина. Смотрю и смеюсь. А он механически перестал вставать с парты и опять сел, продолжал в свою очередь смотреть на меня.

Я не знаю почему, но мне хочется, чтобы Дядин громко говоря – «полюбил» меня. Но ведь я твёрдо знаю, что отвергну его любовь или товарищескую дружбу. А вот хочу всё-таки потягаться с Шульгой – этой красавицей школы. Ну там время покажет.

Думаю, что немного нравлюсь Прозорову, и могла бы понравиться Самоварову. Но Саморову хорошей парочкой была бы Мохова. Думаю, что Перепёлочка моя нравится Бобкову. Ну ладно. Писать кончаю. Сегодня суббота. Домой не поехала. Завтра жду Милку. На улице дождь.

Одновременно с повестью, мне не мешало бы послать парочку стишков в Комсомольскую правду. Сейчас поработаю над темой и попробую написать.

Далее карандашом написано несколько слов по-немецки. И на этом кончается дневник. Наивный детский дневник… Он лишний раз показывает, как в свои 17 лет я по существу оставалась ещё глупенькой девочкой…

Больше об этом времени я ничего не запомнила…

Единственное, что осталось на память, это несколько стихотворений, наивных, но, отражающих то настроение, которое меня не покидает и сейчас при воспоминаниях об учёбе в Михневской школе…

Михнево. Интернат.

10-ый класс.