Энциклопедия пиратства

Прижавшись друг к другу, плотной группой мы спрыгнули на палубу; бунтари в ужасе бросились бежать, но слишком поздно для них. Возбужденные битвой и новой вспышкой мести, наши люди уже не помнили себя: они убивали безжалостно любое человеческое существо на своем пути. Эта ужасная бойня, так можно было назвать последние минуты восстания рабов, длилась более четверти часа».

ЛЮДИ В МОРЕ

«Мы не остановили наш натиск, пока все восставшие не прекратили сопротивляться. Оставшиеся в живых негры, с ужасом ожидавшие мучительного наказания, перешли от состояния крайней ярости к полному упадку духа. Загнанные, образно говоря, на шканцы между широкими бортами палубы, ютом и поручнями, они прикладывали все усилия, чтобы пробиться в переднюю часть корабля; можно не уточнять, что, не имея намерения противостоять им в этом, мы приветствовали возвращение рабов на свои места и дали им возможность беспрепятственно осуществить их желание. Устав от резни, команда корабля хотела только одного: покончить с этой ужасной трагедией.

Увы! Мы не могли представить себе истинной паники, во власти которой находились эти несчастные; и наша запоздалая благосклонность сыграла в их судьбе более фатальную роль, чем наше озлобление. Доведенные до крайности, в состоянии неописуемой паники негры, издавая вопли диких животных, стали прыгать в море одновременно с двух бортов корабля.

Как описать эту сцену отчаяния? Ошарашенные этим зрелищем, мы на какое-то мгновение остановились как вкопанные, не зная, как помешать коллективному самоубийству. Придя в себя, мы тщетно пытались остановить этих бедняг от свершения их отчаянных прыжков за борт: наши призывы оказались бесполезны, а так как мы были слишком малочисленны, чтобы помешать им силой, то самоубийства продолжались.

Однако мы не могли позволить всем человеческим существам погибнуть в волнах, надо было попытаться что-то предпринять. Несколько матросов спрыгнули в лодку и поплыли спасать несчастных, которые уже начали тонуть. Африканцы, уже не имея сил отказываться от предложенной им помощи, поспешно залезли в лодку и позволили вернуть их на борт! Таким образом нам удалось спасти более сотни негров! Но сколько их, уже почти достигших нашей спасательной лодки, издавали дикие крики и исчезали, утащенные острыми зубами акулы, под воду, вмиг окрашенную их кровью!

Прошло без малого полчаса, прежде чем мы закончили операцию по спасению наших оставшихся рабов. Прежде всего негров развели по их местам, затем вымыли палубу и сбросили все трупы в море. Несколько наших людей, сильно задетых в бою, занялись лечением своих ран. Какую грустную картину представляла в этот момент палуба „Дорис“!

Капитан, которого мы считали убитым, медленно приходил в себя.

— Друзья мои, — с трудом обратился он к нам, — есть ли на корабле убитые, которых нам надлежит оплакивать?

Мы были так возбуждены, мысли путались, нам никак не удавалось привести в порядок нашу память, и такой простой вопрос капитана застал нас врасплох.

— Господин Буден, — вновь заговорил капитан, обращаясь к своему помощнику, — я вас прошу, сделайте перекличку…

Господин Буден немедленно повиновался, и все наши люди откликнулись, когда он произносил их имена, кроме одного, прозванного Пранту.

После этого приступили к перекличке негров. Увы! Девяносто рабов погибли, часть во время боя, часть в волнах моря; кроме того, двадцать рабов были тяжело ранены и находились на грани смерти.

При этом открытии господин Лиар побледнел и схватился за сердце.

— Мы потеряли не менее ста тысяч франков! — с болью в голосе проговорил он.

Утром 14 марта мы занялись похоронами несчастного Пранту; капитан Лиар захотел воспользоваться этим случаем, чтобы обратиться к бунтарям с суровой и одновременно прощающей речью, которая должна была вернуть неграм душевное равновесие. Чтобы придать своим словам больше весомости, он решил заставить рабов присутствовать при последних почестях, которые мы собирались отдать их жертве.

Сразу после завтрака в присутствии остатков наших рабов мы открыто зарядили две пушки, направив их в сторону негров, чтобы иметь возможность поразить мятежников при первых признаках восстания. По бокам обоих орудий поставили матросов с запалами в руках; затем построили негров вдоль борта от одного конца корабля до другого, и церемония началась.

Катафалк, покрытый разноцветным флагом, был помещен горизонтально на барьер широкого борта палубы с подветренной стороны; в это похоронное ложе поместили завернутое в белый саван тело несчастного Пранту.