Энциклопедия пиратства

Если и нормально для этой эпохи, что Гинимер, монах Евстафий демонстрируют некоторую жестокость, что даже находящийся на постоянной службе корсар Маран, хотя и был благородным сеньором (Шарль Дискудер де Маран), стал ужасным дикарем, перерезая горло всем побежденным врагам, то все же удивительно увидеть купающуюся в крови, стекающей с ее собственных рук, молодую женщину, мать двоих сыновей, супругу одного из лучших дворян Бретани, Оливье де Клиссона, урожденную де Бельвиль.

Сначала она действует на суше: в каждом соседнем с бретонской границей районе она с бандой верных людей врывается в замки, которые без труда открываются перед ее сподвижниками, половина из которых имеет на щитах прославленные гербы, и убивает, убивает, убивает.

Она сошла с ума? Да, от ненависти.

Ибо ее муж, принадлежащий к партии Монфора, выступающей за независимость Бретани и опирающейся на поддержку Англии, отправился в Париж в надежде заключить перемирие с Малеструа, союзником противника Блуа. Здесь он был арестован по обвинению в измене и в этом же 1343 году повешен на виселице в Монфоконе; затем его голова была отправлена в Нант — город партии Блуа, — чтобы там быть «выставленной на всеобщее рассмотрение на воротах Сов-Ту как голова изменника».

Изменник! Он изменник?! Это французы — настоящие предатели, да еще их союзники Блуа, решила для себя Жанна, объятая гневом и жаждой мести.

От замка к замку несет она смерть и пожар.

Но против нее в скором времени будет брошена вся армия, она это знает. И тогда, продав свои драгоценности, она на эти деньги вооружает три английских корабля, берет на себя командование эскадрой, забирая с собой своих двух сыновей, еще совсем мальчиков, которых заставляет (Оливье-младшему в ту пору только семь лет) принести клятву мести перед головой своего отца. Жанна нападает на любой французский корабль, будь то военный или торговый. Можно ли считать ее корсаром? Пожалуй, так как у нее есть «разрешение» от Эдуарда.

Но она не делит ни с кем добычу; она сохраняет ее, чтобы вести свою войну, войну ненависти, все более и более беспощадную. Пират, корсар, командующий военными действиями, — ей все равно, как ее называют. Жанна грабит и топит корабли, даже стоящие в порту, нападает на замки нормандского берега и вновь уходит в открытое море, и всегда с ней ее сыновья. Перед ними под их возгласы энтузиазма, возможно, она сама бросается на врага и идет на абордаж — всегда победительница и не дающая никому пощады.

Филипп де Валуа бросает против Жанны несколько своих лучших кораблей, но она их захватывает и разбивает один за другим. Тогда король выставляет против нее настоящий флот, который окружает корабль «трагической вдовы». Спастись невозможно. Вдова будет схвачена.

Ничего подобного. Жанна покидает свое судно, сбегает с сыновьями в маленькой шлюпке, никем не замеченная.

В течение шести ужасных дней она находится в море за пределами видимости с земли, затерянная среди волн, без еды и, что страшнее всего, без воды. У наиболее слабого мальчика начинается агония, и он умирает у матери на руках. Могилой его будет море, а Жанна изо всех сил цепляется за жизнь ради другого сына…

Этот другой ее сын станет суровым (после такого детства!), ужасным, всемогущим, великодушным, блестящим коннетаблем Оливье де Клиссоном.

А вдова-пират по воле случая выносится волнами на родной берег Бретани, благодаря морским богам. Она вновь становится благородной дамой, такой же, как все, и ведет обычную жизнь супруги Готье де Бентлея.

Цветок ненависти увял.

5. XIV ВЕК — «МОРСКИЕ ГЕЗЫ», СОЗДАВШИЕ СВОЮ РОДИНУ

Можно ли их назвать пиратами? С точки зрения испанцев — безусловно. С точки зрения принца Вильгельма Оранского — конечно нет; для него и для всех мятежных жителей Нидерландов они являются корсарами, немного дикими корсарами, но верными; за неимением официальных патентов они могут считаться вольными стрелками, морской фракцией освободителей угнетенной родины, первыми предвестниками свободолюбивой мысли, направленной против власти инквизиции, которой король Испании хотел подчинить свои северные владения.

Вся благородная знать Нидерландов восстает против испанцев. Но у нее нет средств для борьбы. С презрением окружение Маргариты Пармской, или Австрийской, незаконной дочери Карла, представляет перед ней бедных сеньоров как «безвредных нищих» (гезов).

Это прозвище пристало к ним, а их символом стали сума и посох нищих. И в дальнейшем вся страна поделилась на «городских гезов», буржуа, и «лесных гезов», крестьян.