Энциклопедия резервных возможностей человека

Следует отметить, что в действиях маньяков немало общего, они достаточно стереотипны. Очень часто применяют один и тот же прием, своеобразный способ убийства: подход сзади, захват и удушение. Хотя «почерк», конечно, у каждого свой. Сексуальные убийцы часто наносят удары ножом в область промежности или половых органов, словно этим имитируют сам половой акт. Прослеживается и общность территории. Множество сексуальных убийств совершается именно в лифтах. Один из методов защиты основывается на неожиданности поведения. Некоторые насильники очень реагируют на выражение лица жертвы. Он тебя хватает, предвкушая страх, смятение и ужас, а ты улыбаешься и говоришь: «Ах, какой ты милый…». Таким образом, стереотип может быть переломлен. Но, к великому сожалению, чаще наблюдается иное. Программу маньяка ничем не перебить, он все равно ее осуществит. Ведь его сознание в этот момент искажено полностью. Ему, как ребенку, свойствен психологический инфантилизм. И в этом нет ничего удивительного. Ведь дети бывают очень жестокими. Неосознанно жестокими. Они еще не умеют воспринимать чужую боль. Упреки типа: «Какой ты жестокий! Совсем не жалеешь своих родителей!» — обречены на провал. И это не патология, а норма. Но то, что является нормой в 8 лет, в 20–30 лет называется иначе. Маньяки не знают, что такое жалость, сочувствие. У них нет ощущения чужой боли.

Акт агрессии часто сочетается с ауто-агрессией. Они сами себе прижигают кожу сигаретами, вгоняют иглы под ногти и т. д. При этом ими руководит интерес, стремление успокоиться, многие находят в боли компонент сладострастия. Кстати, за некоторое время до совершения преступления у маньяка резко меняется общее состояние. Появляются тревога, злоба, нарастает внутреннее напряжение. Ему надо что-то делать. Он выходит, озирается, и потом вырисовывается цель: надо убить. После этого наступает разрядка, облегчение, иногда ощущение собственного всемогущества. Они часто выражаются так: «Я смог…». У этих людей болезненный интерес к анатомии, к строению человеческого тела, вспарыванию живота, отрезанию половых органов. То же мы видим и у детей 5–7 лет. Как они играют? Разбирают кукол, отрывают им руки, ноги, выкалывают глаза.

То же самое наблюдается у педофилов. У этих больных людей подобный этап развития выпал из жизни. И они наверстывают упущенное через десятилетня, воспроизводя игры, которые становятся кровавыми. Подобные примеры поведения есть и у животных. Например, самка богомола откусывает голову самцу, чтобы он лучше совершил половой акт. Без этой операции богомол может и не захотеть «интима», а так коитус железно продлится пять часов. Интересно, что такие образцы поведения присущи только самкам. Сексуальные маньяки часто неспособны совершить нормальный половой акт, некоторые испытывают известные сложности с женщинами. Этих людей с медицинской точки зрения нельзя назвать ни мужчинами, ни женщинами. Речь идет о расстройстве половой идентичности.

Природа не построена по принципу «черное-белое», всегда есть промежуточные варианты. И здесь мы видим именно такой вариант. Только не надо думать, что если у человека неблагополучие в половой сфере, он обязательно пойдет в убийцы. Он может стать фетишистом, визионистом. Или уйдет в «глухие» невротики, не позволяя себе реализовывать запретные фантазии. А в основе лежит нарушенная идентичность. Возникает закономерный вопрос, где же место человека с подобными нарушениями сексуального влечения — в тюремной камере или в палате спецбольницы?

На ранней стадии болезни у некоторых еще сохраняется критическое отношение, они пытаются как-то с этим недугом бороться. Но пойти к врачу… Это ведь чревато. Да и как сказать, что тянет к малолетним? Сразу тюрьма. Так думают многие. Одна из задач терапии — информировать этих людей о том, куда обратиться со своими проблемами, и гарантировать, что для них не будет подобных последствий. Ведь они часто даже боятся рассказывать свои фантазии. А можно было, к примеру, вылечить Чикатило? А кто его лечил? Есть препарат — андрокур, который подавляет выработку собственных половых гормонов, сексуальное влечение уходит. Но в конечном счете результатом терапии должно быть нахождение замещающего поведения.