Энциклопедия русских суеверий

Интересно, что в характеристике русалки, особенно смешиваемой с проклятой, полуверицей, может присутствовать красный цвет: она вся красная (Онеж.); одета в красный сарафан (Арх.); в красное платье (Печ.); в красную рубаху (Костр.); у нее красные зубы (Арх.) <Черепанова, 1983> (см. КРАСНА ДЕВА).

Вопреки распространенному современному мнению, рисующему русалку «обнаженной женщиной с рыбьим хвостом», о рыбьем хвосте русалки в традиционных русских поверьях упоминается редко; в ряде районов России подобные существа именуются фараонками (см. ФАРАОН).

Русалка может оборачиваться возом сена, красной коровой, конем, теленком, собакой, мышью, птицей, зайцем <Виноградова, 1986>; сорокой (Калуж.); лебедем (Симб.).

«Русалки были тож. Разны виды показывали: и женщиной, и мужчиной, и скотиной. Как привидится» (Арх.) <Черепанова, 1996>.

«Не все [крестьяне] верят в русалок в том виду, как обыкновенно представляются оне нам в старинных сказках, но чаще смешивают русалок с водяными или с такой нечистой силой, которая, по произволу, может принимать различные виды, например: на отдыхе обращается в огромную рыбу; когда хочет соблазнить или заманить человека, то принимает вид русалки; разыскивая для мщения за нанесенную, например, острогой рану, является рыбаком, купцом или вообще человеком, которому было бы сподручно подойти к обидчику» <Толстой, 1857>. Тем не менее в поверьях XIX–XX вв. русалка — существо, к метаморфозам почти не склонное.

Нередко в обличье русалки проглядывают «лошадиные» черты: у нее волосы как конский хвост (Сургут.); она бегает быстрее лошади (Вят.); «ржет» (Яросл.).

В некоторых местностях России (Астр., Сарат., Симб., Пенз., Нижегор. и др.) русалку изображало чучело лошади — «звероподобный образ русалки» (речные духи и божества плодородия нередко представлялись в обличье коня).

«На кропивное заговенье [первое воскресенье после Троицы] провожают русалку [весну]: надевают на палку что-то вроде лошадиной головы из соломы; эту палку несет один человек, на плечи которого кладутся две палки, поддерживаемые сзади другим человеком. Оба они закрываются пологом; на палки сажают мальчика, которому дают повода от этой головы. Таким образом устроенная русалка, обыкновенно вечером, при множестве народа, с песнями идет через деревню в поле, где ее разламывают и возвращаются назад» (Пенз.) <Горизонтов, 1859>.

Появляются русалки и в одиночку, и группами (Д. К. Зеленин полагает, что «одинокие русалки» более характерны для севернорусских поверий).

«Мужья русалок» — водяные, лешие, а также защекоченные ими до смерти мужчины. Упоминания о «мужьях русалок» в поверьях, однако, единичны.

Е. Г. Кагаров отмечал распространенность веры в неприкаянных «русалочьих детей», нагих и вечно плачущих. В Троицкую субботу они бегают по ржаному полю и поют:

Бух, бух,
Соломенный дух,
Мене мати породила,
Некрещену положила.

Если при звуке их песни приговорить: «Крещаю тебя, Иван да Марья, во имя Отца и Сына и Святого Духа», то дети русалки, не достигшие еще семилетнего возраста, возносятся на небо, как бы восприняв настоящее крещение <Кагаров, 1918>.

«Русалочьи дети», смешиваемые с погибшими, некрещеными и проклятыми детьми, иногда «прибиваются к людям» — их кормят «паром от горячего» (Смол.). «Говорят, что один мужик, найдя в лесу нагих детей, хотел убить их, но едва он успел поднять руку, как его скорчило и он на том месте умер» (Смол.).

«Старшим» над русалками может быть водяной; в калужских поверьях отмечена царица русалок (русальская царица).

Рассказы о русалках, как правило, коротки, односложны. Чаще всего они описывают встречи с русалками у воды, в лесу, в поле.

Традиционное занятие появляющейся у воды русалки — мытье и расчесывание волос (Арх., Волог., Новг., Влад., Костр., Нижегор., Астр., Орл., Урал, Перм., Забайк., В. Сиб.). Завидев человека, русалка скрывается в воде. Ср.: голая шутовка моет голову в «пруде» посреди болота; исчезает, оставив мыло (Влад.). Нередко, по рассказам, русалка моется, сидя на камне: «И вот русалки эти мылися — тоже видели их… Чудилось, мол, вот русалки сидят на камне — волоса распущенные, и моются на этом камне» (Новг.). «В селе Семеновском крестьяне говорят, что видели этих чертовок (русалок. — М. В.) <…> на деревенском плоту, на котором белье моют: сидят они и волосы расчесывают» (Костр.) <Андроников, 1902>.