Энциклопедия русской души (сборник)

Идея национального характера, которая в Европе после Гитлера считается скользкой темой, – единственная возможность понять Россию. Русские – позорная нация. Тетрадка стереотипов. Они не умеют работать систематически и систематически думать. Они больше способны на спорадические, одноразовые действия. По своей пафосной эмоциональности, пещерной наивности, пузатости, поведенческой неуклюжести русские долгое время были прямо противоположны большому эстетическому стилю Запада – стилю cool. Строго говоря, об этом cool русские вообще даже не догадывались. Между тем это понятие из элитарной моды превратилось в состояние, которое определяет в последнее время западную культуру, что вышла за пределы литературы и кино, вобрав в себя на равных основаниях «красу ногтей» в высшем смысле, то есть культура растворилась в каждодневном быту, быт – в культуре. В Берлине или Париже вам точно укажут: эту марку сигарет курят только лесбиянки, а на той марке машин ездят одни пасторы. На русской стороне ни официальная, ни «кухонная» культуры по понятным причинам не только не шли в ногу с западным развитием событий, но круто забирали в сторону. Мы смотрели западные фильмы, листали западные журналы и читали западные книги, если это удавалось, совсем по-другому, чем западные потребители культуры. В любом случае, мы не видели во всей этой продукции объединяющей идеи, поверх барьеров столкновений консерваторов и либералов, архаистов и новаторов. Мы углублялись в экзистенциальный смысл, не замечая становления новой формы. Мы проморгали то, что составляет эстетическую сущность Запада последних 50 лет, о чем уже десятилетия назад было объявлено в двух установочных статьях журналов «Тайм» и «Лайф», на которые откликнулась молодежь от Лос-Анджелеса до Кейптауна, Токио и даже социалистической Варшавы.

Понятие coоl (этимологически – «прохладный») возникло в США в конце 40-х вместе с джазовой пластинкой Майлса Дейвиса «The Birth of the Cool» и книгами Джека Керуака. Последнего можно считать идеологом «кула», в 50 году писавшего о разнице между «сырым» и «кул»-сознанием как о противоположных формах самосознания. «Кул»-сознание, до сих пор не имеющее русского словесного эквивалента, не оставляет в человеке неотрефлектированных, «темных» сторон. Ему свойственны открытость, прозрачность, внутренняя эротичность, ироничность, подчеркнутая стильность, что обнаруживается в его джазовых корнях. Далеко не все кумиры Запада были «кул». Ни Элвис Пресли, ни Мерилин Монро в эту категорию не попадают. Зато лучшее, что есть в «Битлз», мюзикл «Вестсайдская история» Леонарда Бернштейна, песни Боба Дилона, с одной стороны, а с другой – улыбка, прическа, стиль одежды президента Джона Кеннеди (особенно если его сравнить на общей фотографии с Хрущевым) – истинный «кул».

Постепенно «кул» стал венцом глобальных американо-европейских усилий лицевых мускулов, голоса, моды, рекламы, кодекса поведения. Манеры советских дипломатов, как и родная культурная продукция, не проходили на Западе без сильной дозы иронии. Разрыв между западной модой и «русским стилем» привели к тому, что в сознании Запада после развала СССР русские заново оформились в образ врага, но уже не идеологический, а эстетический, менее опасный, более смехотворный. В сравнении особенно с эксцентричной, взвешенно заикающейся «The cool Britania» в интерпретации британского премьера, мы – нервная, дергающаяся, застенчиво-нахрапистая масса. Нет среди белых людей в мире больших анти-«кул» (включая румынов), чем русские.

Тем не менее Москва в течение 90-х годов усиленно стремится стать «кул», волей-неволей устремившись за Западом, донашивающим эту моду за неимением новой. Даже милиционерам пошили прозападную униформу. Но русское неофитство (ну, молодежные журналы, выступающие под обложкой «кул») не вызывает евровосторгов по причине блеклой подражательности.

Однако… Пушкин! – у нас есть свой фундаментальный «кул». А «Герой нашего времени»? – да. А «Ревизор» Гоголя? «Лолита», возможно, одно из наиболее «кул»-произведений XX века. Who’s cool in Russia? Илья Кабаков, лучший Бродский, где-то Сорокин, в чем-то Пелевин, дюжина фотографов, одна модная якутская манекенщица тоже адекватны «кул»-жанру, хотя, понятно, не сводятся к нему. У нас есть и советский классический «кул», вроде «Кавказской пленницы». Наконец Сталин, «кул»-режиссер самого крутого политического театра мира.

Беломорканал