Легенда историчнее факта: факт говорит об одном человеке, легенда — о миллионах. Если мы прочитаем, что герой обращал Солнце в Луну, а зелень — в багрец и пурпур, то можем усомниться, но при этом мы узнаем самое главное; мы узнаем, что, глядя на него, люди в это верили.
Она стала императрицей после дворцового переворота, в ходе которого был убит ее муж, Петр III. После этого события вся Европа замерла в ожидании реакции своих монархов и властителя дум — Вольтера, имевшего давнюю и оживленную переписку с Екатериной.
Великий философ отреагировал на европейский скандал весьма своеобразно. В частном письме к мадам Дефань он обронил невзначай: «Я прекрасно знаю, что Катишь ставят в вину несколько пустяков относительно судьбы ее супруга, но это семейные дела, и я в них на вмешиваюсь».
А через 200 лет Дейл Карнеги скажет: «Эта женщина правила империей, вышла замуж за идиота и имела множество любовников».
Далеко не каждый уверенно свяжет имя великой императрицы с военными триумфами Суворова и Нахимова, с разделами Польши, с основанием Черноморского флота, с ликвидацией Запорожской Сечи и с основанием Академии художеств, но вот о сексуальных приключениях Екатерины могут рассказать очень многие на основании самой разнообразной исторической информации, начиная с солидных монографий и кончая «мыльными» телефильмами и анекдотами.
Спальня Екатерины. Глубокая ночь.
Екатерина
Мужчина, лежащий рядом с ней: Рядовой лейб-гвардии Ее Императорского Величества Петров!
Екатерина: Боже… я опустилась до нижних чинов…
Петров: Прикажете прекратить, Ваше Величество?
Екатерина: Ни в коем случае… Продолжайте… граф.
В царствование Великой посылали обыкновенно к Анне Степановне Протасовой на пробу избираемого в фавориты Ее Величества, По осмотре предназначенного в высокий сан наложника матушке-государыне лейб-медиком Роджерсоном и по удостоверению годным на службу относительно здоровья препровождали завербованного к Анне Степановне Протасовой на трехнощное испытание.
Когда нареченный удовлетворял вполне требования Протасовой, она доносила всемилостивейшей государыне о благонадежности испытанного, и тогда первое свидание было назначено по заведенному этикету двора или по уставу высочайше для посвящения в сан наложника…
Для великих мира сего все предметы — это зеркала, в которых отражается их величие. Вот почему они нередко любят тех, кто им подчинен.
Один иностранный посол как-то спросил: «Как Вы, Ваше Величество, добиваетесь того, что Ваши непослушные дворяне Вас всегда слушаются?»
Екатерина лукаво улыбнулась и ответила: «Я никогда не заставляю их делать то, что им не выгодно».
Когда хочу заняться каким-нибудь установлением, я приказываю порыться в архивах и отыскать, не говорено ли было о том же при Петре Великом — и почти всегда открывается, что предполагаемое дело было уже обдумано.
Причины, определяющие, к примеру, решение султана, почти всегда скрыты: историки приводят лишь видимые причины, истинные же мотивы остаются им неизвестными; по этому… поводу мы можем сказать вместе с Фонтенелем, что «история есть лишь принятая всеми басня».
Так или иначе, но девяностые годы XVIII столетия менее всего могли бы вдохновлять баснописца, тем более, что такого жанра, как басня ужасов», не существовало, по крайней мере, до настоящего времени…