Да и откуда взял Данте материал для своего ада, как не из нашего действительного мира? И тем не менее получился весьма порядочный ад. Когда же, наоборот, перед ним возникла задача изображения небес и их блаженства, то он оказался в неодолимом затруднении именно потому, что наш мир не дает материала ни для чего подобного.
Весь мир — бардак, все люди — бляди.
Я не создан для этого мира, где стоит только выйти из дому, как попадаешь в сплошное дерьмо.
Как приятно впадать в безнадежное отчаяние. Это дает право дуться на весь мир.
Чем дальше, тем больше убеждаешься, что в нашем мире серьезно смотрят только на легкие вещи и легко только на вещи серьезные.
Наше исчезновение с лица земли произвело бы на Природу не больше впечатления, чем исчезновение одного из видов кур или кроликов, не так ли?
В литературе говорится: «О вкусах не спорять. Если подразумевается, что никогда не стоит спорить с человеком о том, каков его вкус, то это глупость; если же под этим подразумевается, что среди вкусов нет ни хорошего, ни дурного, то это ложь.
Самое страшное в пошлости — это невозможность объяснить людям, почему книга, которая, казалось бы, битком набита благородными чувствами, состраданием и даже способна привлечь внимание читателей к теме, далекой от «злобы дня», гораздо хуже той литературы, которую вы считаете дешевкой.
Мы теперь хорошо понимаем: любой характер, любой тип в литературном произведении должен представлять собой сплав всякой фальши — только тогда он понравится публике.
Недостающую глубину мысли можно компенсировать ее длиной.
Когда кто-то читал длинное сочинение и уже показалось неисписанное место свитка, Диоген воскликнул: «Мужайтесь, други: виден берег!».
Только кончая задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начать.
Любопытная жизнь у литератора. При появлении каждого тома — страх перед чем-то неприятным; каждая вышедшая в свет книга — опасность. Боишься, что успех будет недостаточный, а если он оказывается слишком велик, — боишься преследований.
Человека можно узнать по тем книгам, которые он читает.