Когда человек пытается довести свои добродетели до крайних пределов, его начинают обступать пороки — сперва незаметно, незримыми путями подползают мельчайшие, потом толпою набегают огромные, и вот он уже окружен пороками и больше не видит добродетелей. И даже готов стереть в порошок совершенство.
Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников.
Никто не познает точно добродетели, если не имеет понятия о пороке, в особенности когда некоторые пороки до такой степени близки к добродетели, что легко обманывают своим подобием.
— А в этой камере сидит наша главная достопримечательность! — говорит начальник тюрьмы посетителям. — Когда он впервые попал сюда, то был абсолютно неграмотным. Мы научили его читать и писать. И вот теперь он сидит за подделку документов!
— Святой отец, мне кажется, я веду вполне добродетельный образ жизни: не пью, не курю, не смотрю на женщин. Каждый вечер я ложусь спать в десять часов и каждое воскресенье хожу в церковь.
— Боюсь, сын мой, все это изменится, как только ты выйдешь из тюрьмы.
Даже в пороке есть свое разделение труда. Одни предаются размышлениям, другие действуют.
Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.
Модные пороки сходят за добродетели.
То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.
Девушки скрывали свою невинность, супруги — верность.
Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения — признаком утонченности… Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными.
Страх перед Богом не исправил ни одну из человеческих испорченностей.
Здесь бессилен не только страх перед Богом, но и все иные Средства воздействия на личность, потому что порок врожден, а потому неискореним. Активным воздействием на человека можно заставить его спрятать, закамуфлировать свой порок, избегать открытых го проявлений — но, увы, не более того.
Вытесненное влечение никогда не перестает стремиться к полному удовлетворению, которое состоит в повторении в первый раз пережитого удовлетворения; все замещения, реактивные образования и сублимации недостаточны, чтобы прекратить его сдерживаемое напряжение…
Всецело предаться одному пороку нам мешает лишь то, что у нас их несколько.
Едва ли мыслимо составить реестр всех человеческих пороков, тем более что каждый из них имеет множество производных, но основные, наиболее рельефные, возможно подвергнуть элементарному анализу.
Это свойство, как правило, присуще натурам либо изломанным, либо не завершенным в своем развитии, которых приводят в ярость любые зримые проявления гармонии окружающего мира.