Одинаковая для всех небезопасность жизни сплачивает людей в общество, которое запрещает убийство отдельного индивида и удерживает за собой право совместного убийства и
всякого, кто переступит через запрет. Так со временем возникают юстиция и система правосудия.Законы даны, чтобы сильный не мог делать всего, что ему угодно, и стали почитаться святые предания, дикость уничто- 1
жена, и справедливость стала сильнее оружия…Хорошие законы порождены дурными нравами.
Наибольшее бесправие там, где царит только буква закона.
— Джон, тебя вовсю ищет шериф.
— Зачем?
— Он собирается обвинить тебя в том, что ты позавчера в полдень застрелил сенатора Беркли.
— Ха! У меня полное алиби! Позавчера в полдень я застрелил хозяина салуна «Черная Овца», и это могут подтвердить человек двадцать!
Если исходить из обычаев, то представления о законном и незаконном создаются окружающими, а вовсе не являются чем-то присущим человеку с самого рождения.
Судья: Подсудимый, я никак не могу вспомнить, где мы раньше с вами встречались.
Подсудимый: Я когда-то давал вашей дочери уроки музыки, ваша честь.
Судья: Двадцать пять лет каторги!!!
Каждое поступить есть преступить — чей-то закон: человеческий, божеский или собственный.
Существуют три источника несправедливости: насилие как таковое, злонамеренное коварство, прикрывающееся именем закона, и жестокость самого закона.
Длительная борьба за справедливость поглощает любовь, породившую ее.
Наказание нечестивцев так же предопределено божественным решением, как заложено Богом в нас истребление ядовитых змей, которые тоже грешат по своей природе и не могут иначе.
Осужденный к смертной казни бежал из тюрьмы.
Сразу же были всюду разосланы фотографии беглеца: анфас, левый профиль, правый профиль.
На следующий день из соседнего городка сообщили:
Фотографии получены. При задержании все трое преступников убиты.
История права самым убедительным образом свидетельствует о том, что и те, кто создает законы, и те, кто обеспечивает их Исполнение, немалую долю своих усилий употребляют на то, чтобы этим законам можно было придать превратный смысл всегда, когда возникает в этом необходимость. А возникает она довольно часто…
Судья: Подсудимый, ваше последнее слово!
Подсудимый: Двести тысяч, и ни цента больше!
Позолоти порок — копье закона
Сломаешь об него…
Судья: Ваша жена утверждает, что вы держите ее в постоянном страхе.
Обвиняемый: Да, ваша честь.
Судья
По коридору советского суда идет народный судья, дико хохоча. Навстречу — прокурор.
Прокурор: Что с тобой?
Судья: Анекдот рассказали — ну, просто…
Прокурор: Так расскажи, не томи!
Судья: Ты что, с ума сошел…
Судебное заседание.
Адвокат: Я прошу уважаемый суд внимательно посмотреть на обвиняемую! Эти большие, полные неги и страсти глаза… эта лебединая шея, на которой так трепетно бьется голубая жилочка… эта высокая и, видимо, тугая грудь… эта тонкая талия при крутых и мощных бедрах… эти роскошные ноги… Можно ли всерьез поверить в то, что эта женщина способна была отравить единственного мужа? Нонсенс! Я кончил, господа!
Судья: Я тоже. Суд удаляется на совещание.
Справедливость умеренного судьи свидетельствует лишь о его любви к своему высокому положению.