Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка.

Определение подобного рода символистично в точном смысле слова. Йейтс сформировался в хорошей школе. Он никогда не бывал у Малларме, но благоговел перед ним и охотно признавал, что именно ему обязан изысканной формой своей книги стихов «Ветер в камышах» (1899). Вышедший из Блейка (которого считал «первым поэтом современности, указавшим на неразрывный союз всякого большого искусства с символом») и Шелли, чей «Прометей» приводил его в восхищение, Йейтс испытал влияние романтизма и сам себя определял как последнего из романтиков. Он также инициатор создания в 1891 г. «Клуба рифмачей», где восхищаются самой современной французской литературой. В 1894 г. в возрасте двадцати девяти лет он приехал в Париж и вместе с Артуром Саймонсом нанес визит Верлену. На будущего драматурга произвела сильное впечатление пьеса Вилье де Лиль-Адана «Аксель». Находясь в 1914 г. в Соединенных Штатах, Йейтс на банкете в редакции журнала «Поэтри» воздал должное французскому символизму, но при этом был сдержан в оценке возможностей верлибра. Однако совершенно неверно видеть в Йейтсе эпигона французских символистов. Он явно отличается от них своей привязанностью к родному краю, своим мощным кельтским началом. Нет нужды напоминать, что Йейтс стал писателем в тот момент, когда с особой остротой был поставлен ирландский вопрос. Поэтому очень скоро он решает избрать для себя исключительно ирландские сюжеты. Сам он объяснял это следующим образом: «На закате эпохи, исповедующей культ богатства, напоминают о себе проповедники уже почти что забытой религии. Для того чтобы сохранить свою сакральность, поэты не должны быть апостолами абстрактного и трудноуловимого интернационализма, а должны обручиться с окружающей их природой, с господствующими в расе и народе чертами характера. Ирландия, оказавшаяся в силу определенных исторических обстоятельств на задворках нивелирующей всё промышленной цивилизации, познает теперь свое национальное своеобразие. Она предлагает художнику особые темы, любовь к сверхъестественному и страсть к независимости и утверждает таким образом глубокую взаимозависимость между поэтом и народом, способную превратить ирландцев в избранный народ, в один из столпов мира». В «Странствиях Оссиана» (1889) Йейтс обращается к гэльским легендам: эти три странствия разворачиваются не только в мифологическом пространстве, но и во внутреннем пространстве поэтической души. Первое странствие соткано из воспоминаний о детстве на море в Слайго. Второе выражает враждебное отношение к Англии. Третье связано с личным усилием поэта преодолеть неотменимый ход жизни:

На тех островах, где нет никого, кроме духов одних,
Где вздохи ветра, как голубя вздохи, нежны и чисты,
Не затерялся ли сумрачный кряж средь
звездных огней, средь ароматов морских?
Когда же, о пламенный лев земной, возжаждешь отдыха ты?

(Пер. А. Шараповой)

Иногда он описывает ирландский пейзаж в его непосредственном виде, например остров Иннишфри, иногда вспоминает о феях, которые появляются в окрестностях Эйры «блуждают с улыбкою, встав из озерных глубин — любая в жемчужной короне и с веретеном» («Увядание листьев» в сборнике «В семи лесах», 1903). С его точки зрения, театру должно уделяться повышенное внимание, тем более что «Театр аббатства», основанный в 1899 г. в Дублине Йейтсом и леди Грегори, поставил себя на службу ирландскому Ренессансу. «На берегу Бейля» (1904), «Дейрдре» (1907), «Зеленый шлем» (1910), «Единственная зависть Эмера» (1919) и «Смерть Кухулина» (1939) образуют пространный кельтский цикл, который соотносится с выраженной в «Автобиографии» мечтой о «Новом Освобожденном Прометее», с Патриком или Коламбкилом, Ойсином или Финном на месте Прометея и Гро-Патриком или Бен-Балбеном вместо Кавказа, и определен желанием показать, что «источник единства всех народов — в мифе, рождающем привязанность к скалам и холмам». Невозможно изучать столь сложный символизм, как у Йейтса, не обрисовав портрет Мод Гонн. С юных лет увлеченная патриотической деятельностью, эта красивая двадцатидвухлетняя девушка вошла в жизнь поэта в 1899 г. и ослепила его: он видит в ней воплощение весны и связывает ее с образом розы, традиционного символа духовной любви и возвышенной красоты. Идет ли речь о стихотворениях, появившихся в 1892 г. под названием «Роза», или о повестях, собранных в 1897 г. в сборник «Таинственная Роза», но один и тот же символ служит выражению любовного порыва, патриотических чувств, культа вечной Красоты. Сюда следует добавить и очень рано заинтересовавший поэта оккультизм, что, в частности, отражено в стихотворении, озаглавленном «Горная могила», — явной дани уважения Розенкрейцу, основателю ордена Розы и Креста: