Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Если «Пров укрылся в хате / И оттуда громко ржал» /3; 97/, то так же будет вести себя и друг героя в «Аэрофлоте»: «Он ржал: “Меня считают идиотом, / Но я всегда лечу Аэрофлотом”» /5; 560/. Да и сам герой в черновиках «Моих похорон» размышляет: «Ну почему, к примеру, не заржу — / Их не напугаю?!». А в стихотворении «Общаюсь с тишиной я…» он скажет: «Смеюсь до неприличия».

Интересно, что если в стихотворении «Мы живем в большом селе Большие Вилы…» Николай «гнул дула на танке», то в «Аэрофлоте» герой занимается перегонкой бульдозеров: «Я сразу побежал сдавать билеты, / А мне: “Лети! Ни пуха, ни пера! / На поезде? Ты шутишь? — скоро лето, / И родине нужны бульдозера”» (АР-7-108).

В похожей маске выступал лирический герой в «Песне Рябого» (1968) и в «Дорожной истории» (1972): «На реке ль на озере / Работал на бульдозере, / Весь в комбинезоне и в пыли», «И за Урал машины стал перегонять».

В 1971 году пишутся «Мои похорона», где в представлены во многом те же мотивы, что и в «Аэрофлоте»: «Что мне снится — вот те на» (АР-3-38) = «Всё в тумане везде, вот те на» (АР-7-118, 124); «Страшный сон очень смелого человека» /3; 322/ = «Я в страхе ожидаю объявленья» (АР-7-110); «5 'гроб воткнули кое-как» (АР-3-38) = «Я помню, нас копили в накопитель <.. > Нас слишком для отсека, / Как в сундуке Гобсека» (АР-7-116), «Но когда нас воткнут в самолет, / Ты проси запасной парашют» (АР-7-140); «Да куда же, черт, вы?!» = «Но знает черт, что я для предприятья…»; «Умудренный кровосос <…> хрипло произнес / Речь про полнокровие» (АР-3-38) = «Вдруг кто-то просипело: / “Рижане! Шли б вы, братцы, по домам”» (АР-7-110); «Да где уж мне, ледащему, болящему…» (АР-3-40) = «И так я склонен к панике и рвотам» (АР-7-122); «Сплю во сне, а вурдалак / Со стаканом носится» (АР-3-38) = «Может, сплю? Нет, не сплю — наяву / Вон напротив бузит террорист» (АР-7-136); «Яду капнули в вино, / Ну а мы набросились» = «Новый день мы — с сухого вина» (АР-7124); «Почему же я лежу, / Дурака валяю? / Ну почему, к примеру, не заржу, / Их не напугаю?» = «Посадку объявили, что ли, я бы / Чуть полежал, часок не подымай!» (АР-7-114), «(Он ржал — меня считают идиотом) Считайте меня полным идиотом» (АР-7-110) («я лежу» = «я бы чуть полежал»; «Дурака валяю» = «полным идиотом»; «не заржу» = «ржал»); «Всё втискивал, бля, всовывал <.. > А если кто пронзит артерию, / Мне это сна грозит потерею <.. > Высунули жалы <.. > Мои любимые знакомые»[2770], «В гроб воткнули, больно!» (АР-13-36) = «Еще бы не бояться мне полетов, / Когда начальник мой Е.Б.Изотов / Всегда в больное колет, как игла…» («бля» = «Е.Б.И.»; «пронзит… Мне… жалы» = «мне… колет, как игла»; «Мои любимые знакомые» = «начальник мой»; «больно» = «больное»). Да и «самый сильный вурдалак» в черновиках назван «начальником»: «Самый главный вурдалак…» (АР-13-36).

Кроме того, в концовке «Моих похорон» герой боится проснуться и увидеть вампиров наяву: «Я во сне перетерплю — / Я во сне воинственный!», — а в одном из вариантов концовки «Аэрофлота» он боится лететь на самолете, поскольку возможна авария: «.. всегда задержка рейса, — / Хоть день, а всё же лишний проживешь»[2771]^[2772][2773][2774].

Наблюдаются даже переклички «Аэрофлота» с «Честью шахматной короны» (1972), где герой предстает в образе силача, напугавшего своего противника: «Обнажил я бицепс ненароком, / Даже снял для верности пиджак». Поэтому в «Аэрофлоте» он скажет: «Умею и спугнуть, и обаять я» (АР-7-126). И в обоих случаях, оказываясь в критической ситуации, герой прибегает к секретному оружию: «Ничего! Коль он и вправду ловок, / Применю последний ход конем» (АР-9-166) = «Я — как последний козырь: / Глядь, лазер за бульдозер. / Ах, сколько же я реализовал!» (АР-7-130).