Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Но, несмотря на неудачи, герои не собираются сдаваться: «Только зря они шустры — не сейчас конец игры! / Жаль, что вечер на дворе такой безлунный!.. / Мы плетемся наугад, нам фортуна кажет зад, / Но ничего — мы рассчитаемся с фортуной!»

И действительно, песня завершается настроем на конечную победу: «Мы плетемся наугад, но пойдет у нас на лад. <…> И нам достанутся тузы и короли!»2¹⁰. Через год этот настрой встретится в «Марше аквалангистов»: «Победу отпраздновал случай, — / Ну что же, мы завтра продолжим!».

Позднее карточные образы перейдут в песню «Погоня» (1974), где лирический герой «во хмелю слегка лесом правил», а потом «вокруг взглянул, и присвистнул аж: / Лес стеной впереди — не пускает стена, / Кони прядут ушами — назад подают. / Где просвет, где прогал? Не видать ни рожна! / Колют иглы меня — до костей достают».

Кони чувствуют неладное и пытаются повернуть назад, и есть из-за чего, поскольку «лес стеной» является олицетворением советской власти. В принципе, это та самая «ватная стена», о которой часто говорил Высоцкий: «…настоящий ужас был от каждодневного, повторяющегося, превратившегося в привычку давления, жертвами которого были люди, пытавшиеся пробиться сквозь “ватную стенку”, как ты сам это называл, от бессилия сказать правду о чиновнике, от которого зависит часто не только твоя карьера, но и личная жизнь, и свобода слова»211.

В «Погоне» из леса выбегают волки, под которыми угадываются псы из «Охоты на волков», и нападают на лирического героя: «Коренной ты мой, выручай же, брат! / Ты куда, родной, почему назад?! / Дождь, как яд с ветвей, недобром пропах. / Пристяжной моей волк нырнул под пах!».

И если в «Охоте на волков» лирический герой в образе волка убегал от преследования власти (псов и егерей), то здесь он, человек, убегает от той же власти, но уже представленной в образе волков. Так что в образном плане «Погоня» — это «Охота на волков» наоборот212.

Лирический герой — в отчаянии и в гневе на себя за то, что не смог предвидеть опасность: «Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза![439]^[440] / Ведь погибель пришла, а бежать — не суметь! / Из колоды моей утащили туза, / Да такого туза, без которого — смерть!». Очевидно, что у лирического героя «утащили» туза червей, причем туза козырного, что можно интерпретировать как лишение его какого-то главного козыря, то есть того, что защищало его, делало неуязвимым: скорее всего, речь идет о неожиданности нападения. Косвенное подтверждение этому находим в других произведениях: «Зря пошел я в пику, а не в черву» /1; 126/, «Считал, что черви козыри» /2; 121/, «О, да, я выпил целый штоф / И сразу вышел червой» /2; 101/, «Я говорю себе, что выйду червой» /2; 279/, «У профессиональных игроков / Любая масть ложится перед червой» /5; 124/, «Но козырь — черва и сейчас» /5; 245/. Да и в «Песне Сашки Червня» (1980) фамилия «Червень» напоминает черву.

В отличие от песни «У нас вчера с позавчера…», которая кончается оптимистически («Но все равно четыре масти, / И нам достанутся тузы и короли!»), в «Погоне» у лирического героя «утащили» козырного туза (причем утащили те же самые карточные шулера), и он не видит спасения: «Ведь погибель пришла, а бежать — не суметь!». Но кони выносят его и на этот раз, то есть, говоря словами «Сентиментального боксера», он «едва ушел».

Некоторые мотивы из песни «У нас вчера с позавчера…» перейдут в «Песню Рябого» (1968), написанную для фильма «Хозяин тайги» и посвященную, казалось бы, совсем другой теме, однако повторение сюжетной линии говорит об обратном: «Козырей в колоде каждому хватало» = «Считал, что черви — козыри»; «Вместе пили, чтоб потом начать сначала. / И вот явились к нам они — сказали “Здрасьте!”» (АР-668) = «Как-то перед зорькою, / Когда все пили горькую <.. > Как вступили в спор чины…» /2; 413/; «И пошла у нас с утра неудачная игра» = «Все дела испорчены» /2; 413/; «…одолели шулера» = «Через час все скорчены» /2; 413/; «И шерстят они нас в пух» = «Челюсти попорчены, / Бюсты переломаны в конец» /2; 413/.

В свою очередь, некоторые мотивы из песни «У нас позавчера с позавчера…» уже встречались в произведениях предшествующих лет — например, в песне «А в двенадцать часов людям хочется спать…» (1965): «Мы им скажем: “Молчать! Просим нам не мешать» (АР-5-44) = «Не мешайте и не хлопайте дверями». В обеих песнях герои выступают в маске уголовников (воров и карточных игроков) и используют одинаковое восклицание: «Ох, и крупное дело, да нету в нем толку» (АР-5-46) = «Видно, каждый хочет вмиг / Кончить дело и начать делить добычу. / Ох, как явились к нам они — сказали “Здрасьте!”»2^м; действие происходит поздно вечером или ночью: «А в двенадцать часов людям хочется спать…» = «Жаль, что вечер на дворе — такой безлунный»; и фигурирует старуха: «И к тому же артистке — лет примерно под триста» (АР-5-44) = «Мы в потемках наугад — нам фортуна кажет зад, / Ничего — мы разберемся со старухой!» (АР-6-68).