Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Кроме того, герои предстают в образы обычных работяг (маска пролетариев): «Уж лучше где-нибудь ишачь…» = «И вместо нас — нормальных, от сохи…», — которые задыхаются в атмосфере тоталитарного режима: «Чем вашим воздухом дышать» = «Ведь из-за них мы с вами чахнем в смоге». Но одновременно с этим герои являя-ются изгоями и беглецами: «Мы — как изгои средь людей» («Мистерия хиппи»), «Мы бегством мстим, / Мы — беглецы!» («Песня Билла Сигера») = «Куда бежать от этакой напасти?» («Песня Гогера-Могера»; черновик /5; 528/). И поэтому они одинаково характеризуют представителей власти: «Долой / Ваши песни, ваши повести!» = «Стремятся к руководству государством / Те, кто умеет сочинять стихи» (АР-6-63); «Гнилье / Ваше сердце и предсердие!» = «А я и пары ломаных юаней / За ваши мощи хилые не дам» /5; 528/.

Два года спустя мотив «изгойства» будет разрабатываться в стихотворении «Я был завсегдатаем всех пивных…», которое также содержит важнейшие параллели с «Мистерией хиппи»: «Мы не вернемся, видит бог, / Ни государству под крыло, / Ни под покров, ни на порог. <…> Мы — как изгои средь людей» = «Я из народа вышел поутру /Ине вернусь, хоть мне и предлагали» (а изгоем средь людей называет себя во втором случае и лирический герой: «Как выгнанный из нашего народа» /5; 341/); «Мы сыновья своих отцов» = «У нас отцы — кто дуб, кто вяз, кто кедр, / В анкетой мы и вас вставляем, предки» (АР-16-178); «Но блудные мы сыновья» = «Семья пожить хотела без урода»; «Гнилье / Ваше сердце и предсердие!» = «Собою сами сгнили старики — / Большевики с двенадцатого года» (АР-16-178).

Вот эти самые отцы-большевики и были теми людьми, которые в черновиках «Мистерии хиппи» представлены как проводники государственного террора: «Тошнит от дорогих папуль! / Мы догадались — кто есть кто! / Они повыпускали пуль / На всю катушку, на все сто!» /4; 384/.

Следующим произведением, с которым нужно сопоставить стихотворение «Я был завсегдатаем всех пивных…», является песня «Летела жизнь» (1978).

В обоих случаях лирический герой демонстрирует отрицательное отношение к родителям-большевикам и «отцам-основателям» марксизма-ленинизма: «Собою сами сгнили старики — / Большевики с двенадцатого года. / Уж так подтасовалася колода: / Они — во гроб, я — в черны пиджаки, / Как выходец из нашего народа» /5; 35, 341/ = «А те, кто нас на подвиги подбили, / Давно лежат, истлевшие, в гробу» (АР-3-193).

В стихотворении лирический герой «гасил окурки в рыбных заливных», а в песне он ел «коньяк под плов с узбеками, по-ихнему — пилав». Совпадает и мотив питья: «Я был завсегдатаем всех пивных» = «Мы пили всё, включая политуру» (восходит же этот мотив к стихотворению «Путешествие в будущее в пьяном виде», 1957: «Что пили — точно не скажу»[468]^[469][470]).

В обоих случаях герой оказывается изгоем в семье: «Семья пожить хотела без урода» = «.. я — вообще подкидыш» (соответственно, он является бездомным и неприкаянным, называя себя «типичный люмпен», который «питался при дороге»), — и в обществе, поскольку его сажают в тюрьму: «И покатился я, и полетел / По жизни — от привода до привода» = «Летела жизнь в плохом автомобиле <…> Пока меня с пути не завернули…». Кроме того, Высоцкий говорит о лагерях при помощи своего фирменного приема аллюзий: «Глядишь теперь откуда-то оттуда» = «Бывал я там, где и другие были»242; «Конечно, я немного прозевал, / Но где ты, где, учитель мой — зануда? / Не отличу катуда от ануда!243 / Зря вызывал меня ты на завал — / Глядишь теперь откуда-то оттуда» /5; 36/ = «Знакомых нет — остались в Казахстане / Учившие меня любить друзей» (АР-3-191). А еще позднее все эти образы перейдут в стихотворение «Я никогда не верил в миражи…» (1979): «Учителей сожрало море лжи / И выплюнуло возле Магадана».

Теперь рассмотрим более подробно стихотворение «Я был завсегдатаем всех пивных…»: «Я не был тверд, но не был мягкотел. / Семья пожить хотела без урода: / В ней все — кто от сохи, кто из народа… / И покатился я, и полетел / По жизни — от привода до привода».

В последней строке речь идет о принудительных приводах в милицию, после которых герой отбывал срок.

А метафорический образ жизни: «И покатился я, и полетел / По жизни — от привода до привода», — можно найти и в более поздних произведениях: «По речке жизни плавал честный Грека…», «И не вижу я средства иного — / Плыть по течению» («Склоны жизни — прямые до жути…»), «Плыл, куда глаза глядели, / по течению» («Две судьбы»). Однако если поступать так, то последствия будут плачевными: «Кто рули да весла бросит, / Тех Нелегкая заносит — / так уж водится!».