Энциклопедия заблуждений. Война

Вероятно, немецкое командование также знало о численности гарнизона, так как по крепости велся чрезвычайно плотный артиллерийский огонь. Из доклада командира 45-й немецкой пехотной дивизии 12-го армейского корпуса, выполнявшей задание по взятию крепости, известно, что кроме дивизионной артиллерии были привлечены девять легких и три тяжелых батареи, батарея артиллерии большой мощности и дивизион мортир. Кроме того, по крепости палили два дивизиона мортир 34-й и 31-й пехотных дивизий. Этот огонь застал находившихся там солдат и командиров врасплох. По словам комиссара 6-й стрелковой дивизии М. Н. Батунина, войсковые части не могли быть выведены по тревоге из крепости:

«После артиллерийского обстрела, произведенного в 4:00 22.06.1941, части в район сосредоточения компактно выведены быть не могли. Бойцы прибывали поодиночке в полураздетом виде. Из сосредоточившихся можно было создать максимум до двух батальонов. Первые бои осуществляли под руководством командиров полков товарищей Дородных, Матвеева, Ковтуненко.

Материальную часть артиллерии стрелковых полков вывести не удалось, так как все было уничтожено на месте. 131-й артиллерийский полк вывел 8 орудий 2-го дивизиона и одно орудие полковой школы. Личный состав, материальная часть и конский состав 1-го дивизиона, находившегося в крепости, были уничтожены». Таким образом, развернуть войска для противостояния нападавшим не удалось. Огонь немецкой артиллерии перекрывал выходы из крепости, так что все находившиеся там вынуждены были обороняться изнутри.

Защитники крепости нанесли существенный урон войскам противника. В рапорте 45-й пехотной дивизии вермахта говорилось: «Дивизия взяла 7 тыс. пленных, в том числе 100 офицеров. Наши потери — 482 убитых, в том числе 40 офицеров, и свыше 1 тыс. раненых». Для того чтобы получить представление о немецких потерях, отметим, что в Польше за 13 дней войны 45-я дивизия потеряла 158 человек убитыми и 360 ранеными.

Таким образом, утверждение о малом количестве защитников Брестской крепости неверно. Историки и литераторы — кто явно, кто косвенно — указаниями на «небольшой гарнизон», как правило, занижали численность защищавших крепость, что, конечно же, никак не умаляет героизма последних.

Оборона Севастополя

Одна из самых героических страниц истории Великой Отечественной войны — 250-дневная оборона Севастополя. Уже в годы Второй мировой войны перед мужеством и силой духа защитников Севастополя преклонялись не только советские люди, но и партнеры по антигитлеровской коалиции. «Мы отдаем должное блестящему вкладу в общее дело, сделанному Севастополем, — писала тогда английская газета «Таймс». — Севастополь стал синонимом безграничного мужества. Его оборона безжалостно смешала германские планы». Американская «Геральд» отмечала, что «севастопольская оборона служит символом мужества».

Но было бы заблуждением считать битву за Севастополь исключительно символом мужества и героизма тысяч. На самом деле она и символ преступной бездарности и безразличия к судьбам людей единиц, облеченных властью и ответственностью. Она — еще одно обвинение бесчеловечной тоталитарной системе, порождавшей подобные «властные единицы».

Мужество гарнизону, жителям города и командованию Черноморского флота понадобилось уже в первый день Великой Отечественной войны. Немецкие бомбардировщики появились в небе над главной базой Черноморского флота в 3 часа 13 минут 22 июня 1941 года. В самый канун войны командующим войсками пограничных военных округов были разосланы шифровки, предупреждавшие о возможных провокациях со стороны немцев 22–23 июня и категорически запрещавшие открывать огонь и переходить границы. Несмотря на это, прекрасно осознавая возможные последствия нарушения приказа, командование флота во главе с адмиралом Ф. Октябрьским приняло решение дать отпор агрессору. Показателен разговор адмирала с Берией:

«То, что произошло в следующие минуты, врезалось в память навсегда, — вспоминает адмирал Октябрьский. — В трубке раздался властный голос потревоженного не вовремя человека.

— Говорит Берия. Что там у вас происходит?

Не дослушав мой доклад, Берия грубо прерывает меня:

— Какой там на вас налет! Вы с ума сошли!

— Я со всей ответственностью докладываю, что в Севастополе идет самый настоящий бой с авиацией противника, идет война!

Берия вновь раздраженно кричит:

— Какая война? Какой противник?

— Доложить точно, какой противник, я не могу, но что это враг, никакого сомнения быть не может.

Он вновь кричит:

— Какой может быть враг! Вы провокатор! Вас свои бомбят! Вы не знаете, что у вас под носом делается! Это ваша авиация! Какое вы имеете право говорить о войне!

Тогда я докладываю:

— Мы имеем уже с полсотни раненых, десятки убитых, уже сбили несколько неизвестных самолетов.

Берия бросает трубку… Я до конца дней своих не смогу забыть содержание этого разговора».