Энцо Феррари. Биография

Однако ему все так же предстояли гонки, подготовка машин к ним и необходимость удовлетворять запросы клиентов. Понемногу его предприятие начинало обретать некоторую изысканность и определенный имидж, отделявший его политику и автомобили от завода Alfa. Механики команды начали делать свои особые модификации Alfa, хотя им по-прежнему не разрешалось заниматься собственно производством новых деталей, которые могли бы заменить те, что изготавливались на заводе в Милане. Однако рядом с серийными номерами начали появляться инициалы «SF», которыми помечались все ключевые компоненты моторов, шасси и приводных механизмов и которые должны были упростить сборку и стать своего рода символом королевского одобрения автомобилей, готовившихся механиками в Модене. Scuderia также удалось обзавестись парой неплохих грузовиков, с помощью которых осуществлялась транспортировка гоночных болидов к местам гонок. На моделях «Lancia 254» и «Ceirano 45» были установлены специальные закрытые кузова, произведенные Carrozzeria Emilia. В них можно было перевозить на дальние расстояния гоночные автомобили плюс запчасти к ним. Ярко-красные бока больших грузовиков были украшены названиями спонсоров, причем Pirelli досталось самое видное место.

Энцо Феррари предстояло предпринять последнюю попытку добиться успеха в гонках, и итог этой затеи красноречивым образом продемонстрировал ему, почему его будущее – за офисным столом, а не за дрожащим рулем гоночной машины. Гонка называлась Circuito delle Tre Province – он уже дважды безуспешно принимал участие в этом региональном этапе. Трассой был один полный круг длиной в 127 километров, проходивший вокруг Апеннин юго-западнее Болоньи. Далее он пересекал перевал Абетоне, расположенный на высоте более 1200 метров, и завершался там же, где и стартовал – в маленьком городке Порретта. Серьезных соперников у Scuderia не было. Бордзаккини вместе с Феррари получил большой спорткар «8C-2300», тогда как Нуволари досталась маленькая «1750-я».

Эта гонка стала классическим примером того, насколько трудно было опередить Нуволари, и неважно, как мало шансов на итоговый успех у него было. До последней минуты он не мог принять решение, стоит ли ему участвовать в столь незначительном событии: он сообщил своему стародавнему механику и Санчо Пансе по имени Децимо Компаньони о том, что совершенно незнаком с трассой, а следовательно, босс, дважды гонявшийся здесь прежде, будет иметь над ним серьезное преимущество. Однако он все равно проинструктировал Децимо подготовить машину к старту следующим утром.

К тому времени как он и Децимо пересекли на своей «Alfa» финишную черту, и Феррари, и Бордзаккини уже сошли с трассы. (Как и в случае с Mille Miglia, победитель гонки определялся в соответствии с затраченным на прохождение трассы временем.) Подгоняемый толпой кричащих зрителей Нуволари рванул с места в ожесточенную погоню. Небольшой отрезок дороги, испещренной выбоинами и ямами, шел параллельно железнодорожным путям, а затем пересекал их переездом со шлагбаумом. Двигаясь на абсурдно высокой скорости, Alfa наскочила на кочковатые пути и подпрыгнула, вылетев на малую орбиту. Децимо видел, что падение неизбежно, и ухватился за пару рукояток, находившихся в кокпите, чтобы удержаться (в те времена никто не надевал ремней безопасности). Но столкновение оказалось слишком мощным. Рукоятки оторвались, и несчастного механика выбросило на хвостовую часть машины. Ему едва удалось избежать попадания под колеса взбесившегося болида. Нуволари ударил по тормозам, чтобы остановиться и оценить понесенный урон. Столкновение сломало систему рычагов дроссельной заслонки и погнуло подвеску автомобиля.

Децимо быстро починил тягу дросселя с помощью подручных средств – в данном случае кожаным ремнем, – и тандем дальше повел свою «Alfa»; Нуволари работал тормозами и коробкой передач, пока Децимо одной рукой дергал за импровизированный трос дросселя, а другой держался за машину. Но рукоятки оторвались, и это значило, что ему пришлось держаться за машину с внешней стороны. Это, в свою очередь, привело к тому, что летевший навстречу гравий и камешки сдирали ему кожу с руки. Превозмогая боль, Децимо убрал руку, чтобы перевязать кровоточащую плоть своим носовым платком.