Эныч

— Один живешь? — интересуется Михеич.

— Из общежития я.

— А работаешь где?

— Вьеменно не яботаю.

— Понятно, — говорит Михеич. — С работой могу помочь. Пойдешь ко мне в бригаду? Колеса лить для комбайнов. А жить у меня будешь.

— Неплохо бы это дело хойошенько обговойить.

— Так что же мы время теряем?! — взгляд Михеича залипает на ляжках Волохонского. — Давай отойдем за пивную. Там кусты подходящие. Густые. Выпить хочешь?

— Не пьетив, — Волохонский снимает берет, вытирает лицо. — Только с деньгами у меня туговато.

— Это не беда. Угощу безо всякого. Ты, я гляжу, стоящий паренек.

Через минуту из-за пивной доносится пронзительный крик Волохонского:

— О-о-о! Еюшала-а-а-айм!..

Сбивая с ног посетителей пивной, на крик устремляются Александр и Евгений. Евгению преграждает путь коренастая коляска инвалида. Он с ходу перепрыгивает через нее. Инвалид запускает в клетчатую спину Евгения пустой кружкой.

— Смотри-ка. Опять брелок навесили, — говорит Сычев, ставя чемоданчик на пол. — Финский, с секретом. А я как раз фомку не взял.

— Начинается! — Евсюков, дернув замок, быстрым взглядом окидывает дверь, отступает на шаг. — Давай, Сыч, помогай.

Отступив на пару шагов и разбежавшись, сотрудники госбезопасности таранят дверь. После трех-четырех ударов она с шумом падает. Евсюков и Сычев падают на нее.

— Порядок, — говорит, потирая плечо, Евсюков. — Скорее к окну. Технику не забудь.

Подбежав к рабочему месту, лейтенанты находят свое окошко забитым досками.

— Что ты будешь делать! — злится Евсюков. Начинает руками отдирать доски. — Степанчук, зараза… Кхх… Его штучки! Что б ему, дядьку протежевому, штырей необработанных понатыкали!.. Кхх… Гвозди-то какие засобачили! Не успеем ведь!..

Последняя доска, завывая, рассекает воздух и приземляется где-то в углу чердака.

— Действуй, Сыч! Налаживай свою пушку!

Сычев, соединив приклад со стволом прибора, опускается на колено и, наставив антенну на строгое квадратнокирпичное здание областного комитета партии, наводит ее на окно первого секретаря.

На стволе загорается красная индикаторная лампочка. Слышится тихое протяжное посвистывание, затем звуковой фон забивается плотным хрипящим потоком.

Лейтенант рисует антенной несколько кругов. К хрипу добавляется шипение.

— Ну что, что такое? — трясет его за плечо Евсюков. — Почему не работает?

— А до самого не доходит? — Сычев откладывет оружие, выставляет голову в окошко, чешет ботинок ботинком.

— Берушей понатыкали, сволочи, вот луч и отфутболивает. Он возвращается в исходное положение и отключает прибор.

Евсюков принимается, покусывая кулак, бегать по чердаку.

— Да ты, Сыч, понимаешь, что нам с тобой будет?! Генерал с нас обоих скальп сдерет! Сделай же что-нибудь!

— Не боись, — говорит Сычев. — Ничего не будет.

Он открывает чемодан, достает длинный плоский пенал, вытряхивает на ладонь маленькие серые пульки, показывает товарищу.

— Сюрприз для Эдуарда, — он ссыпает пульки обратно. Одну, прилипшую к подушке пальца, показательно мнет. — Посылка из Тайваня. Пилюли «А мы тебя все равно услышим». Вчера доставили.

Сычев нацеливает пенал на карниз борисовского окна, нажимает кнопку под потай. Убирает пенал, берет антенну…

— К сожалению, это тоже входит в правила игры, — слышат лейтенанты. — А теперь, Эдуард Иванович, хочу вас порадовать. В Москве меня принял Сурков. В приватной беседе он мне пообещал, что в ближайшее время Плухов будет смещен. Так что бронируйте банкетный зал. Отметим… Да вы, я смотрю, не особенно рады…

— Что вы, Василий Мартыныч. Рад. Работы просто через край. Третьи сутки глаз не смыкаю.

— Понимаю. Вам бы отдохнуть…

— Нет, Василий Мартыныч. Обстоятельства требуют моего круглосуточного присутствия в управлении.

— Что ж, не буду вас задерживать…

Спустя пять минут распахиваются парадные двери, и Евсюков с Сычевым видят направляющегося к машине Степанчука.

— Сыч! — шепчет побледневший Евсюков. — Ты слышал? Летим к генералу!

8

— Пустяки все это, Эдик. Не стоит внимания. Жизнь, в принципе, не такая уж плохая штука, при условии, если ты ее держишь за хвост, как птицу какаду. Ну, да ладно, оставим сии сентенции. Так сколько еще тебе от Молекулы понадобилось для своей лавочки?

На открытой широкой террасе старинного особняка с видом на заботливо ухоженную зелень небольшого английского парка, в центре которого тихо шумит и переливается вокруг солнцебелосверкающих скульптур Аполлона и Дафны радужный водяной букет розовокаменного фонтана, сидят за круглым, из сандалового дерева столиком в креслах-качалках, одетый в серо-шерстяной с яркой эмблемой спортивный костюм, лет пятидесяти, загорелый, с внимательным взглядом на сухощавом лице хозяин особняка и майор комитета государственной безопасности Эдуард Иванович Степанчук.

— Спасибо, Виктор Вильямович. Пока не надо. Вполне достаточно того, что вы нам уже выделили, — пригубляет майор из маленькой золотисто-зеленой чашечки юсуповского сервиза кофе «по-турецки». — Я ведь только на секунду к вам заскочил. Поделиться этой, так сказать, горячей новостью.