Эоловы арфы

- Да, конечно, вы знаете, - охотно согласился Энгельс и отвернулся от Троста. - Надо иметь в виду, господа, что сейчас стоят морозы и дуют восточные ветры, из-за чего ни один корабль не может прибыть в Англию. Если это продлится еще одну-две недели, то цены на все продукты наверняка повысятся.

- Вы в этом уверены? - тревожно спросил кто-то.

- Абсолютно! - беззаботным тоном подтвердил Энгельс. - Как и в том, что при первом же западном ветре, который пригонит огромный флот, цены еще более стремительно полетят вниз, безжалостно разрушая все попытки взвинтить их.

- Значит, нам надо молить бога о восточном ветре? - спросил Трост.

- Все предприниматели Манчестера, кроме вас, сударь, - Энгельс легко повернулся на каблуках к вопрошавшему, - уже давно забыли все другие молитвы.

Трост что-то хотел ответить, но в это время, довольно бесцеремонно оттолкнув его, в самую середину столпившихся фабрикантов и купцов ворвался небольшого роста тщедушный человечек и перепуганно затараторил:

- Вы слышали, господа? Вы слышали?.. Вчера в Фейлсуэрте рабочие повесили чучело своего фабриканта Лидла!..

- Кто вам сказал? - перебил тщедушного вестника Поттер.

- Да сам Лидл! Он здесь, вон стоит!

Все посмотрели в сторону, куда указывал человечек. Шагах в пятнадцати в окружении нескольких биржевиков стоял сухопарый элегантный джентльмен и что-то рассказывал, его слушали внимательнейшим образом.

- Вот человек и прославился, - тоном отчаянного завистника сказал Энгельс.

- Как можно над этим шутить! - возмутился тщедушный. - Вчера они повесили чучело Лидла. А вы уверены, что завтра они не захотят продолжить эту ужасную игру? Вы уверены, что завтра они не повесят чучело Пальмерстона, а послезавтра?!

- Я уверен в том, - Энгельс сверху вниз добродушно посмотрел на человечка, - что долго пробавляться чучелами рабочие не станут.

- Что?! - у тщедушного задрожала челюсть. - Вы допускаете мысль... дальше он говорить не мог.

- Вполне допускаю, - Энгельс кивнул головой. - Но утешением тут может служить другая мысль: если правильна пословица "кому суждено быть повешенным, тот не утонет", то правильно будет сказать и наоборот: кому суждено утонуть, того не повесят. Так как многим из присутствующих сейчас в этом зале предстоит утонуть в волнах кризиса...

- Оставьте, господин Энгельс!

- Но разве это не правда? Разве уже не утонули около двадцати фабрикантов в нашей шелковой промышленности? Разве не пошли на дно Беннок, Туэнтимен и Ригг? А за границей! Шрёдер - в Гамбурге, Хаймендаль, Линде, Трапиенберг - в моем родном Вуппертале. В Вене обанкротились сто пять фирм. В Америке картина еще выразительней... Ясно, что этим людям уже никак не грозит опасность быть повешенными. Кто же вешает утопленников!

- Ах, лучше бы вас не слушать! - в сердцах воскликнул до сих пор молчавший Джемс Тернер, очень богатый шестидесятилетний фабрикант, член парламента. - Я хочу узнать у господина мэра, правда ли, что в последнее время в нашем городе были случаи грабежей и даже - страшно сказать убийств.

Поттер ответил не сразу, видимо, ему не очень-то хотелось говорить на эту тему, но потом, приняв во внимание, что находится все-таки в своем кругу, он выдавил из себя:

- Да, господа, такие случаи имели место. Более того, я не хочу от вас скрывать, что число их день ото дня растет...

- Странно, если бы дело обстояло иначе, - сказал Энгельс. - Ведь безработных становится все больше. Сперва они лишь бродят по улицам и нищенствуют, но потом им приходит в голову вполне естественная в их положении мысль: а не позаимствовать ли у братьев во Христе - купцов и фабрикантов, когда они встретятся в темном переулке, некую толику их накоплений?

В это время в дверях зала появился Ричард Кук, один из совладельцев огромной текстильной фабрики на Оксфордрод. Он окинул взглядом публику и, почему-то остановив свой выбор на группе, в которой стоял Энгельс, подошел к ней.

- Господа! - с вызовом бросил Кук, и от него пахнуло вином.

"Прийти на биржу в подпитии? И в такое время? - подумал Энгельс. Этого с английскими деловыми людьми, вероятно, не случалось еще от века".

- Господа! - повторил Кук. - Мы распродаем своих охотничьих лошадей и собак. Гончих уже продали, остались сеттеры. Кто купит? Уступим по дешевке...

- Сударь! Что вы говорите!.. - развел руками Поттер.

- Не верите? Мой брат Дэвид уже рассчитал всех слуг и покинул свой дворец, чтобы отдать его внаем. Кому нужен дворец? Вы мне не верите? Берите дворец! Жалеть не придется...

- Я лично верю вам вполне, - сказал Энгельс и, полуобернувшись к Тернеру, вполголоса добавил: - Вот вам еще один из тех, кому уже не грозит быть повешенным.