Эоловы арфы

— Прежде всего, — студент продолжал довольно напористо, — вот уже столько дней мы совершаем замысловатые и опасные переходы в непосредственной близости неприятеля, а нас совершенно не посвящают в оперативные планы отряда.

— Рядовых солдат, — жестко ответил Виллих, — командование нигде и никогда не посвящает в свои оперативные планы, если в этом нет особой необходимости.

— Но в данном случае такая необходимость как раз имеется, ибо мы не просто рядовые солдаты, мы — представители интеллигенции. В отличие от остальных солдат отряда мы привыкли совершать поступки обдуманно и сознательно.

— Вы ошибаетесь, думая, что отличаетесь от других солдат, — вмешался Энгельс. — Все люди предпочитают совершать поступки сознательно, но на войне для этого далеко не всегда имеется возможность.

— Ваша первая претензия отклоняется как совершенно неосновательная, сказал Виллих. — Что у вас еще?

Студенты, как видно, не ожидали такого быстрого и решительного отказа по столь важному пункту, это сбило их с намеченного плана, они растерянно перемолвились шепотом несколькими фразами, наконец глава депутации, стараясь, чтобы слова его прозвучали веско, проговорил:

— Если наши претензии не будут удовлетворены, мы просим отпустить нас из отряда.

— Что еще? — повторил Виллих.

— Просим завтра, если мы двинемся дальше, всю нашу роту посадить на подводы, так как у многих из нас потерты ноги.

— Всю роту мы, конечно, на подводы не посадим, — ответил Виллих. Посадим только тех, кто в этом действительно нуждается.

— А вообще-то, — сказал Энгельс, — за потертость ног на солдат принято накладывать дисциплинарное взыскание.

— Ну, господин Энгельс, от вас, человека интеллигентного, мы этого никак не ожидали! — воскликнул один из молчавших до сих пор членов депутации.

Энгельс усмехнулся:

— Как видно, в вашем понимании интеллигент — это то же самое, что сибарит. Я в слово "интеллигент" вкладываю совсем иной смысл. А взыскание за потертые ноги столь же закономерная вещь, как и взыскание за плохое содержание лошади или боевого оружия. Разве это не ясно?

— Да, мой интеллигентный друг совершенно прав, — сказал Виллих. Ввиду позднего часа позвольте на этом наш разговор закончить.

— В таком случае мы просим отпустить нас из отряда.

— Отпустить вас перед лицом неприятеля я, конечно, не могу, но если вы намерены дезертировать, то на это моего согласия не требуется. Так ведь?

— Мы не дезертиры…

— Да, иные интеллигенты не любят такие некрасивые слова, — перебил Энгельс, — но их поступки заслуживают именно этих слов.

— Мы не можем допустить, чтобы с нашей волей не считались. Мы…

Виллих поднялся.

— Господа, — сказал он офицерам, — разрешите наш совет считать законченным.

Все встали и, не обращая внимания на продолжавших что-то говорить студентов, направились к выходу.

В эту ночь под охраной выставленных местным гражданским ополчением сторожевых постов отряд выспался отменно. А наутро обнаружилось, что половина "академической роты" исчезла.

Через полчаса после того как отряд покинул Бреттен, в него вступил неприятель.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

До Этлингена было немногим более двадцати километров, которые хорошо отдохнувшему отряду не показались слишком тяжелыми, тем более что в Бреттене удалось реквизировать много повозок, на которые солдаты попеременно садились отдыхать.

Едва отряд прибыл в Этлинген, как явился посыльный и передал Виллиху, что в ратуше его ждет новый начальник генерального штаба. Отдав приказание отряду располагаться, Виллих отправился в ратушу.

Он вернулся довольно скоро с вестями весьма печальными. Неприятель подступил уже близко к столице, она эвакуируется. Правда, наступающего врага пытается задержать арьергардный отряд народного ополчения под командованием рабочего Иоганна Беккера. Начальник штаба приказал Виллиху немедленно выступить ему на помощь, чтобы дать возможность завершить эвакуацию Карлсруэ.

Виллих велел офицерам готовить отряд к боевому броску, а сам между тем послал к Беккеру всадника, чтобы узнать, какова обстановка, смогут ли ополченцы продержаться еще некоторое время. Всаднику было приказано лететь во весь опор, он так и сделал, но минут через двадцать возвратился назад и сообщил: войска Беккера он повстречал на дороге, они направляются в место сбора всей армии — в Раштатт, что на реке Мург.

Виллиху не оставалось ничего другого, как тоже направиться со своим отрядом в Раштатт. Путь предстоял немалый, и Виллих распорядился не отпускать подводы, реквизированные в Бреттене. Но дорога была так забита войсками, со всех сторон устремившимися к Раштатту, что ехать на подводах стало затруднительно, и километров через пять-шесть все-таки пришлось их бросить.

Шагать по пыльной дороге под лучами жаркого июньского солнца было нелегко.